Максим глянул в указанную сторону и грязно выругался. Это было не одна и не две подводы, а целый караван из семи штук. Да человек при них с неполные две дюжины.
- Дистанция триста, - произнес он для Васкова, рассматривая гостей в бинокль. – Длинной очередью – бей!
- Есть! – Бодро ответил унтер и высадил все две с половиной сотни патронов ленты в сторону колонны гужевого транспорта. Люди при первых же выстрелах бросились в придорожные лопухи, благо, что их хватало. А вот лошадей поубивало на месте.
Ба-Бах!
Что-то взорвалось на предпоследней подводе. Гранаты или может быть снаряды везли.
- Прокрути-ка им еще одну ленточку Федот Евграфович, - произнес поручик, когда Васков перезарядил пулемет. – Только короткими очередями, да по тем лопухам, что у дороги. Пусть уже в лес бегут, если выжили. А то, не дай Бог, постреливать из винтовок в нас вздумают. Нечего дурными мыслями им голову забивать.
Тот гаркнул уставной ответ и начал работать осторожными, экономными очередями по три-пять патронов. Боеприпасы теперь можно было не беречь.
- Что у вас? – Поинтересовался Максим, подходя ко второму грузовику. Тому самому, что ремонтировали по их прибытию.
- Все готово, Максим Федорович, - доложился Хоботов. – Колесо заменили, пулемет установили.
- Водитель готов с нами с нами сотрудничать?
- Разумеется.
- Что, поляк вот так взял и согласился?
- Ваше благородие, - подал голос водитель. – А что поляк?
- Так вы же русских не любите!
- И что? Вы думаете я немцев люблю? – Криво усмехнулся этот уже видавшие виды мужчина. Помятая, пропитанная машинным маслом и бензином одежда. Трехдневная щетина. Уставший, злой взгляд.
- Так зачем признался, что водитель? Сдался бы просто так в плен. Мы бы уехали, а тебя этим бы развязали. И все. Свободен.
- Максим Федорович, а что вам так поляк не глянулся? Вы его узнали? Где-то раньше видели?
- Нет. Вижу его первый раз. Или ты забыл, что я тебе сказывал совсем недавно? Знаю, только, что среди поляков много борцов за независимость. Им претит быть в составе Империи. Им хочется лежать на обочине. Пусть в полном ничтожестве, но незалежно и самостийно.
Поляк промолчал, ничего на это высказывание не ответив. А поручик продолжил, обращаясь к Хоботову.
- Или ты не знаешь, что ядро кавалерии армии Наполеона составляли поляки? Той самой, что сражалась под Бородино и входила в Москву.
- Поляки?
- Шляхта. И тогда охотно к врагам нашим пошли. И сейчас, не удивлюсь, что пойдут. Уже тогда они показали, что им хоть с чертом целоваться, лишь бы не с русскими дружить. – А потом, чуть покачав головой, добавил. - Не нравится он мне.
