В доме оказалось на удивление чисто и тепло. Пахло мятой, только что вымытыми полами и свежими сдобными булками.
- Что у тебя там, в саквояже? Кирпичи, что ли? - старушка небрежно бросила Венькин чемодан в угол и засуетилась, забегала вокруг большого деревянного стола, - Садись, садись. Устал с дороги? Сейчас чай с киселём пить будем. Или, может, наварим бульону?
«Наварим бульону! - подумал Венька, - Из меня! Всё! Это конец!»
Ужас вспорол ему живот и подкатил к самому горлу. Голова закружилась. Взгляд затуманился. Последнее, что успел отметить Венька, - огромная, почти в полкомнаты, печь с жарко потрескивающими в ней поленьями и булькающая в тяжёлом медном котле вода.
В глазах у Веньки всё сделалось оранжевым, синим, зелёным, потом разом почернело, ноги его подкосились. И Венька грохнулся в тяжёлый глубокий обморок.
Глава 2. Наваристый бульон и скатерть-самобранка.
Очнулся Венька от того, что на его лицо частым дождём шлёпались холодные, острые капли. Он вздрогнул, провёл рукой по щекам, вытирая воду, и открыл глаза.
- Слава тебе, господи! – прошептала склонившаяся над ним старушка, - Очухался!
В руках она держала большую глиняную кружку, из которой, видно, и поливала Веньку водой. Глаза у старушки были большие и испуганные. А лицо – участливое и даже, кажется, заплаканное.
- Да ты, никак, припадочный, внучок? – ласково спросила она Веньку, - Или просто переутомился с дороги?
Старушка нагнулась ещё ниже, подсовывая под Венькину голову набитую соломой подушку. Венька вгляделся в её быстрые натруженные руки, маленькую жилистую фигуру, загорелое и улыбчивое морщинистое лицо. При ближайшем рассмотрении старушка уже не казалась такой чужой и страшной. Оранжевое пальто она к этому времени сняла и повесила у двери на гвоздик. Галоши стояли там же, на круглом пёстром половичке. По дому старушка передвигалась в мягких войлочных чунях. Седые с голубым отливом волосы были закручены в растрёпанный высокий пучок, напоминающий дулю. На весьма измятом фартуке яркого лимонного цвета, надетом поверх фиолетового в розовую полоску платья, крестиком был вышит красный петух.
На душе у Веньки потеплело от зародившейся слабой надежды. Но для верности он всё же спросил:
- А что, бабушка, вы из меня бульон варить не собираетесь?
- Из тебя? Бульон? – старушка обомлела и замахала на Веньку руками, - Господь с тобой! Ишь чего выдумал! Какой из тебя бульон?! Я ж вегетарианка!!!
- А как же… вы тут говорили… не желаешь ли, мол, бульону…
