На востоке разгорался рассвет, и розово-лиловые сполохи сменялись оранжевыми. Я вытащила отцовскую карту и провела пальцем вдоль дороги № 92, которая шла параллельно реке до самого Молина. Похоже, что, если не сходить с дороги, можно было прийти прямо в город. На вид это было несложно… но надо было еще найти саму дорогу. Судя по обшарпанному дорожному знаку, стоявшему перед баррикадой в конце моста, я находилась на 24-й улице, которая должна была привести меня к шоссе № 92. Вот только я не видела ничего, похожего на улицу. Я сделала еще один шаг по туманной поляне, и тут до меня дошло, что это и была улица. Трава, полная диких цветов, проросла сквозь растрескавшийся асфальт, превратив его в огромный пазл-головоломку.
Я двинулась вдоль разрушенной дороги, вглядываясь в деревья по правую сторону от меня, – это был тот самый лес из сказок моего отца. Когда большая часть людей укрылась за стеной, Мать-природа агрессивно заявила права на свои владения. Наверняка вся Зона превратилась в дикий лес. Я перешла на бег и остановилась только на вершине холма, глядя на дорожный знак, указывающий на поворот к шоссе № 92. Кто-то добавил к указателю и другие слова: «Принимающий начертание Зверя будет пить вино ярости Божьей»[2].
Какое милосердие по отношению к зараженным людям. Впрочем, чем эта надпись была хуже постройки огромной стены? Я глянула на гигантский монолит, подавляющий все вокруг, отвернулась и направилась вдоль реки.
Шоссе № 92 было в чуть лучшем состоянии, чем маленькая улица, островки асфальта среди высокой травы и кустов позволяли не сбиться с дороги. Я ускорила шаг, вспоминая отцовские рассказы и раздумывая, что из них было правдой. Летучие мыши-пираньи? Наверное, он все-таки придумал их. Я поглядывала вверх, радуясь, что ночь отступает, и продолжала идти вперед. Дышать было легко, и при необходимости я могла идти в таком темпе до самого Молина. Но как найти карантинный блок? И что делать, если моего отца там не окажется?
Я мысленно смяла и отбросила эти вопросы, не в состоянии беспокоиться одновременно о нескольких вещах. В данный момент мне надо было просто идти по дороге из разломанного асфальта, стараясь не обращать внимания на жутковатый шелест листьев на деревьях. Я никогда еще не ощущала себя столь одинокой. Дорога повернула прочь от реки, и «последний мост» исчез из виду. Но я хотя бы по-прежнему слышала шум реки за своими шагами. И размеренный стук, доносившийся откуда-то справа… Я остановилась как вкопанная.
