– Куда мы идем?
– Нам нужно решить одну проблему.
– Что это значит? – Я заметила плавающую под потолком камеру наблюдения, но, когда мы прошли мимо, она не развернулась вслед за нами, следовательно, запись не велась. Может, Сперлинг отключила все камеры? Как глава Службы биозащиты она могла делать все, что заблагорассудится. Она не ответила на мой вопрос, и я замедлила шаг:
– Я бы предпочла решать проблемы в присутствии адвоката моего отца.
Сперлинг развернулась с такой скоростью, что мне пришлось сделать шаг в сторону, чтобы не натолкнуться на нее. Директор сунула мне под нос свой планшет:
– Не наглей, Дилэйни. У меня тут целое досье на тебя. Я знаю про курсы ориентирования и самообороны. Думаешь, я не понимаю, почему ты всем этим занимаешься?
– Потому что отец так захотел. – Сама я терпеть не могла все эти занятия. Кого-то другого заставляли играть на рояле, но из-за одного-единственного неприятного случая – пустячное дело, пока мой отец не превратил его в целую проблему – мне приходилось периодически пробираться по ночному парку и зазубривать наиболее уязвимые точки нападающего: глаза, уши, горло, щиколотки, пах. Мысль, что отец считает, будто я не могу постоять за себя, была невыносима. Мы с ним постоянно цапались по этому поводу, но все решилось бы само собой, если бы не его паранойя. Умение пользоваться компасом совершенно не прибавляло мне безопасности, когда его не было в городе, и мне вовсе не нужно было знать, как правильно нанести удар по горлу, – все равно той ночью ничего серьезного не случилось. Но я не собиралась выкладывать все это директору Сперлинг – у этой женщины вид был такой, как будто ей не раз приходилось разбивать чье-то горло.
– Конечно, твой отец так захотел, – рявкнула она. – Он готовит из тебя добытчика. Ты его ученица.
У меня челюсть отвалилась от удивления:
– Да нет же!
– Он заставляет тебя бегать на скорость и хронометрирует твой результат. Это нужно делать, только если тебе необходимо попасть куда-то как можно быстрее.
Я осторожно отодвинулась от нее. Директор явно была слишком увлечена своей теорией.
– Вообще-то, я сама попросила его хронометрировать. Я пыталась побить свой…
– Заткнись!
Я замолчала – у Сперлинг был такой вид, словно она готова была прибить меня своим планшетом.
– Я пять лет веду это расследование. Пять лет я пыталась заставить всяких богатых мерзавцев выдать своего поставщика. Но они – прямо как наркоманы: единственное, о чем они способны думать, это о следующей дозе. Молчат, как рыбы, и прячутся за адвокатом, но своего дилера не выдают. Но в прошлом году у меня появилась отличная наводка на твоего отца. Наконец-то у меня появились доказательства его деятельности. И где он? Исчез, словно в воздухе растворился. – Она смотрела на меня с такой злобой, как будто лично я была виновата в этом. – После всех моих усилий поймать МакЭвоя подобный результат меня не устраивает. Давай шагай.
