Описав плавную дугу, «Морзкой оркестор» опустился на воду и поплыл, украшенный белыми усами из пены, в открытое море, оставляя позади берега Самодержца.
— Фредриксон! — закричал я. — Давай ещё полетаем!
Фредриксон посмотрел на меня невидящим взором, глаза его были голубые-голубые, и весь он светился от тайного торжества, которое не имело к нам, остальным, никакого отношения. А потом он направил корабль вниз. Кабина наполнилась прозрачным зелёным светом, мимо иллюминаторов проносились тысячи мелких пузырьков.
— Сейчас мы потонем, — сказала малышка Мю.
Я прижался носом к стеклу и стал вглядываться в морскую пучину. Вдоль борта «Морзкого оркестора» зажглись фонари. Они посылали слабый дрожащий свет в подводную мглу.
Я содрогнулся. Куда ни глянь, вокруг лишь зелёная мгла, мы парим в вечной ночи и полной пустоте. Фредриксон выключил мотор, и мы заскользили вниз, всё глубже и глубже. Никто ничего не говорил, и, по правде сказать, нам было страшновато.
Однако уши Фредриксона стояли торчком от счастья, и я заметил, что на нём новая фуражка, украшенная на сей раз маленькими серебряными плавниками.
В этой нестерпимой тишине я вскоре расслышал шепоток, который постепенно становился всё громче. Как будто тысяча перепуганных голосов одновременно шептали одно и то же: «Морской пёс, Морской пёс, Морской пёс…»
Дорогой читатель, попробуй несколько раз произнести «морской пёс» — предостерегающе и протяжно. Это звучит жутко!
Из темноты показались какие-то мелкие тени. Это были рыбы и морские змеи, и у каждой на носу висел маленький фонарик.
— Почему они не зажгут свои фонарики? — спросила Мюмла.
— Может, батарейки сели, — ответила её дочь. — Мам, а кто такой Морской пёс?
Рыбы кольцом окружили тонущий «Морзкой оркестор» и заинтересованно разглядывали его, ни на миг не переставая испуганно шептать: «Морской пёс! Морской пёс!»
— Дело неладно, — сказал Юксаре. — У меня Предчувствия! Носом чую, они просто боятся зажечь свои фонари. Им запретили! Ну и ну — запретить зажигать фонарь, который висит на твоей собственной голове!
— Может, это Морской пёс запретил? — прошептала дочь Мюмлы, сияя от восторга. — У меня была одна тётка, которая боялась зажигать примус, потому что, когда она зажгла его в первый раз, всё взлетело на воздух, и она в том числе!
— Сейчас мы сгорим, — сказала малышка Мю.
Рыбы подплыли ещё ближе. Они облепили «Морзкой оркестор» и глазели на наши фонари.
— Сказали бы прямо, в чём дело, — буркнул я.
