– К нему подадут Настоящее Вино, чтобы оттенить вкус, – шепнула Зуэль, протягивая руку за очередным «очистительным» печеньем. – Увы, не наше. Скорее всего, Вино для этого пира закупили у Гандерблэков. Обрати внимание, как старательно они отводят глаза. Их Вина известны своим буйным нравом и вероломством.
Перед каждым гостем поставили по маленькому хрустальному кубку; слуг, нарезавших мясо, сменили официанты с бутылками вина. Само вино было глубокого, тревожно-лилового цвета. Неверфелл поняла, о чем говорила Зуэль, стоило им извлечь пробку. Вино из погребов Гандерблэков не лилось, как подобает приличному напитку, но дымно жалось к стенкам бутылки и пыталось украдкой ускользнуть через горлышко. Официанты проявляли невероятную ловкость, изгибая руки под немыслимыми углами, чтобы удержать вино в бутылке. Только оказавшись в кубке, коварное вино немного успокаивалось.
Неверфелл с восторгом наблюдала за проворным официантом, который наполнял ее кубок, когда это случилось. Одна юркая капля все-таки соскользнула с горлышка и упала на белоснежную скатерть, украсив ее роскошной пурпурной кляксой. Юный официант застыл, неотрывно глядя на пятно. Услужливое выражение его лица не дрогнуло, он позволил себе лишь тихий, прерывистый вздох, полный смертельного ужаса. И Неверфелл отчетливо его услышала. Она тут же вспомнила слова Зуэль о том, что даже кровью эту ошибку искупить не удастся.
Неверфелл не собиралась с мыслями и не принимала решение. Она просто сделала то, чего не могла не сделать: задела рукой кубок и опрокинула его. Драгоценное вино пролилось на скатерть; пурпурная волна смыла след совершенной ошибки, прежде чем кто-нибудь успел его увидеть.
Кубок упал на стол с глухим и в то же время убийственно громким стуком. Пальцы Неверфелл еще покалывало от соприкосновения с хрусталем, а на окрестные столы уже накатывала тишина, словно пролитое вино распространилось далеко за пределы скатерти. В следующий миг осознание того, что она натворила, обрушилось на Неверфелл, как ведро ледяной воды.
Онемев от страха, она подняла глаза на Зуэль и других Чилдерсинов. Те вытаращились на расползающееся пятно и, кажется, перестали дышать. Замершие на полушаге слуги опомнились раньше других и все как один поспешили убраться подальше от злополучного стола. Оживленные разговоры стихли, над островом повисло жутковатое молчание. Гости с застывшими Лицами наблюдали за тем, как капли драгоценного вина срываются со скатерти и падают на песок. Вилки замерли на полпути к открытым ртам.
