Она на секунду подняла глаза вверх, указывая куда-то на противоположную стену. Проследив за ее взглядом, Неверфелл увидела широкий водопад. За серебряной пеленой воды угадывались очертания темной пещеры.
– Впрочем, неудивительно, что он проявляет подобную осторожность. После того, что случилось три дня назад… – многозначительно заметила Зуэль.
– А что случилось? – навострила уши Неверфелл.
– Умер еще один дегустатор великого дворецкого. – Зуэль сложила салфетку в форме цветка и промокнула губы уголком лепестка. – На сей раз – его любимый. Разумеется, яд предназначался для самого великого дворецкого. Время от времени его пытаются отравить. Я слышала, что Следствие уже схватило отравителя, но великий дворецкий пока держится настороже.
Чем больше Неверфелл узнавала о пирах, тем более опасными они ей казались. Зачем люди посещают их, рискуя жизнью? Но, попробовав глазированного павлина, Неверфелл поняла, что на то есть по меньшей мере одна веская причина. Прожевав первый кусок, она обратилась к Зуэль с новым вопросом:
– А это кто такие?
На маленьком острове чуть в стороне от большого расположилась отдельная группа пирующих. Ни нарядами, ни шумным поведением они не походили на прочих гостей. Даже на вкус Неверфелл они были одеты весьма странно. Головы некоторых прикрывали каски с фонариками – с такими ходят в глубокие темные пещеры, где редко растут светильники-ловушки. Двое из этого странного сборища сдвинули приборы, чтобы освободить на столе место для какой-то металлической штуковины, покрытой стрекочущими дисками. К огромному огорчению Неверфелл, она сидела слишком далеко, чтобы разобрать, для чего служило это невероятное устройство. Но судя по тому, с каким остервенением по нему стучали молотками, оно отказывалось работать так, как нужно.
– Почему они не соблюдают этикет? – изумилась Неверфелл.
– О, для них существуют другие правила, – ответила Зуэль. – Это Картографы.
– На вид они немного… того, – прошептала Неверфелл.
– Ты ошибаешься, – поправила ее Зуэль. – Они совершенно сумасшедшие. Как и все прочие Картографы.
– Но почему?
– Дядя говорит, что легко рисовать карты, когда имеешь дело с чем-то лежащим на плоскости. Проблема в том, что Каверна не лежит на плоскости. Она поднимается и опускается, скатывается вбок и скручивается в спираль, сжимается и расширяется в огромные пещеры, а потом и вовсе замыкается в себе. Представь себе сморщенную сердцевину грецкого ореха и попытайся перенести на плоскость.
