– Но вы же такой могущественный! Если хотите там побывать, разве вы не можете что-нибудь сделать?
– Никому не разрешено покидать Каверну. В особенности это касается мастеров. И на то есть причины. Если чужаки из надземного мира прознают, как мы создаем свои деликатесы, если выведают наши тайны, мы лишимся власти, и караваны верблюдов перестанут пересекать пустыню, чтобы привезти нам провизию. – Чилдерсин покачал головой и одарил Неверфелл короткой улыбкой, об истинном значении которой она могла только догадываться. – И даже если бы я мог оставить Каверну, я бы никогда этого не сделал. Слишком опасно. Придворные игры не прерываются ни на миг, и цена за пропущенный ход непомерно высока. Покинув Каверну, я вернусь к руинам: моя семья будет убита, в доме поселятся чужие люди, а винные погреба отойдут моим противникам. И что тогда? Я останусь ни с чем, и другие виноделы приберут к рукам мои виноградники и далекие замки. Для меня увидеть поместье в Тадараке значит потерять его… и все остальное.
– Но какой смысл владеть этими землями, если вы никогда их не увидите? – вырвалось у Неверфелл. Она моргнула, и на мгновение ей показалось, что черная галка в нарисованном небе задрожала, меняя очертания.
– Какой смысл смотреть на них, если они мне не принадлежат? – возразил в ответ Чилдерсин.
Неверфелл едва слышала его, завороженная образами недосягаемого мира.
– Мастер Чилдерсин, а вы можете вернуть мне память? Вино ведь может пробудить воспоминания?
– Не буду отрицать. Но правда ли ты этого хочешь? – Неверфелл открыла рот, чтобы сказать «да», но Чилдерсин предупреждающе вскинул руку. – Не торопись с ответом. Ведь опасность таит в себе не только Настоящее Вино, хотя оно способно убить неискушенных. Если твои ранние воспоминания действительно стерли, то кто-то пошел ради этого на большой риск – и немалые траты. Подобная роскошь доступна лишь придворным, а значит, здесь замешаны люди, облеченные властью. Сейчас ты не представляешь для них угрозы, поскольку ничего не помнишь. Но как только начнешь вспоминать, все изменится. Ты не способна скрывать свои мысли: даже когда молчишь, все написано у тебя на лице. И если ты вспомнишь, кто украл твои воспоминания, утаить это знание не сможешь.
– Но кто-то уже пытался убить меня! – Неверфелл сбивчиво рассказала о том, как едва не утонула, когда сидела в клетке. – Возможно, это было сделано по приказу человека, который стер мою память. От меня они уже хотят избавиться. Так, может, лучше мне узнать, кто это?
