Уходим завтра в море | страница 32

Капитан первого ранга обернулся:

— Я запросил Нахимовское училище и получил ответ, что ты принят. Твоя мама согласна. А ты?

— Согласен, — ответил я, глотая слезы.

— Ну вот и отлично! Тем более, что и мы скоро уходим отсюда, ближе к Севастополю, к Крыму… Завтра утром пойдете с Живцовым на катере. Надеюсь, не посрамите нашего соединения. А мы тоже вас не забудем…

Он пожал мне руку.

Во время ужина в кают-компанию вошли два вновь прибывших в соединение офицера. Они представились Андрею Филипповичу, поздоровались с остальными, и старший помощник кивком головы указал на места отца и Гурамишвили.

Мама жила в маленьком домике на берегу мутной реки. В комнате было очень свежо и сыро. Под окнами плыл туман. Кружились дикие утки. Портрет отца висел над простой железной койкой.

— Он всегда говорил, что хочет видеть тебя моряком, — сказала мама. — Я уверена, он обрадуется, когда узнает, что ты поступил в училище.

Мама удивлялась, что я не хочу есть обед, который она приготовила, а я не мог есть, хотя и очень хотел: сжимало горло, и я потихоньку плакал, когда она выходила за водой или в кухню. Я знал, почему на места отца и Серго за столом сели другие офицеры… Она ничего не знала, и я не смел, я боялся сказать ей правду.

Вечером мама проводила меня к поезду. Дождь лил как из опрокинутого корыта. Фрол явился в последнюю минуту, забрызганный грязью. Он принес жареную курицу:

— Харч обеспечен.

Колокол прозвонил два раза. Мама поцеловала меня и пожала руку Живцову.

Мы поднялись на площадку вагона. Мама осталась на мокрой платформе. Поезд тронулся, а она все не уходила, вся вымокшая, милая мама, и стояла под проливным декабрьским дождем…

На ночь новички устроились на полу, в пустом классе. За черными стеклами раскачивался фонарь. Укрывшись намокшей шинелью, мы с Фролом доели остатки курицы.

Я постепенно привыкал к Фролу. Мы были однолетки, но он относился ко мне свысока и говорил, что я «в жизни ничего не видал». Я не обижался. Я действительно ничего в жизни не видел…

Отец Фрола, корабельный механик, подорвался на тральщике. Мать убило в Феодосии бомбой. Фрола подобрали моряки с «Грозы», уходившей на Кавказ. Матросы сшили ему флотское обмундирование, Фрол стал членом экипажа «Грозы». Два раза прорывалась «Гроза» в Севастополь. Но когда корабль в третий раз уходил с Кавказа, Фрола послали в город. Вернувшись, он увидел, что «Грозы» и след простыл. Побродив два-три дня по причалам, он познакомился с катерниками. Катерники взяли его к себе. Вскоре Фрол узнал, что «Грозу» потопила подводная лодка; не спасся ни один человек. Мне думалось, что «Гроза» без Фрола ушла не случайно: моряки знали, как опасен их переход; точно так же пожалел Фрола Русьев. Он сказал: «Больше в море со мной не пойдешь. У тебя — вся жизнь впереди».