- Вы разве не спите? - спросил его женский голос из столовой.
- Нет, что-то не хочется, - отвечал Митенька, нарочно не спеша подходя к дверям столовой.
Ольга Петровна стояла перед ним в дверях в голубом шелковом капоте с пышными круже-вами, с не вынутыми еще из волос гребенками и с высоко поднятой свечой, чтобы лучше видеть.
- Ну что же, может быть, вас взять к себе? Хотите пойти посидеть ко мне?
- С огромным удовольствием, а то я пробовал спать - не могу, читать тоже не могу.
- Отчего же так? - спросила молодая женщина с едва заметной ноткой лукавства и глядя все так же пристально и внимательно на него.
- Я не знаю, - отвечал Митенька, придав своему голосу наивный детский тон.
- Ну, идемте... Только ничего лишнего, а то прогоню сейчас же, прибавила она, предо-стерегающе подняв пальчик.
- Кому вы это говорите! - сказал Митенька, почувствовав вдруг необыкновенную свобо-ду и уверенность в себе от мысли, что, значит, ничего не произойдет с ее стороны бурного и внезапного. - Я не Щербаков и не Федюков и никогда своему партнеру не испорчу игры...
Он говорил это и сам удивлялся, откуда у него взялась такая легкость и уверенность выра-жения. Как будто он безотчетно угадывал, что может поразить и заинтересовать эту опытную и много испытавшую женщину. И он с удивительной свободой и естественностью становился на позицию такого мужчины, который уже прошел всю тонкую науку страсти.
Даже Ольга Петровна обернулась и с явным удивлением и заинтересованностью продолжи-тельно посмотрела на него.
- У вас глаза невинного ребенка, но последние слова - слова очень развратного человека, - сказала она, - но во всяком случае с вами очень... Она не договорила, быстро повернулась и пошла впереди него через столовую и неосвещенный зал с его высокими окнами.
Гроза еще продолжалась. Молния часто вспыхивала то в одной, то в другой стороне, и на мгновение делались видимыми гнущиеся в одну сторону деревья парка и на фоне их косые линии дождя.
- Здесь ступеньки, осторожнее. - И они стали подниматься по крутой узкой лесенке с точеными столбиками перил.
Митенька шел по лестнице и глазами третьего лица или будущего времени смотрел на этот момент: он ночью, когда на дворе гроза и дождь и никто не может помешать, идет в спальню красивой молодой женщины. Он сейчас же подумал о том, что, может быть, нужно взять ее за талию или за открытую до локтя руку, которой она приподняла капот, поднимаясь по крутым ступенькам, и вообще как-нибудь прикоснуться к ней, тем более что тонкий шелк ее капота, пахнувший дорогими духами, был около самого его лица.
