- Бережет господь Сион свой.
И никогда так грязно и скудно не жили, как в это горячее время подготовки будущего уро-жая. Носили все грязное и отрепанное: жаль было надевать чистое на огород. Ходили неумытые, нечесаные, потому что в такое время некогда перед зеркалами рассиживать, хотя перед ними не рассиживали и в другое время. Ели на ходу, кое-как, и поэтому все были голодные и злые, как великим постом. А тетка Клавдия еще нарочно, чтобы показать, что ей не до красоты и она пле-вать на нее хочет, нарочно никогда не мыла рук, запачканных огородной землей, и чистила ими соленые огурцы, так что у нее через пальцы текли грязные потеки на скатерть. В комнатах по той же причине не мыли, не убирали в это время никогда, кроме праздников.
И когда летом к соседям приезжали дачники-гости и ходили под зонтиками и в перчатках, тетка Клавдия никого не ненавидела такой острой и жгучей ненавистью, как их. Увидев идущих под руку, она говорила, метнув им вслед глазами:
- Ну, сцепились...
И ничего ей так не хотелось, как плеснуть на их белые платья помоями, да еще сальными, чтобы не отмылось.
Она ненавидела их за красоту, за чистоту одежды, за то, что они не работают никакой грязной работы и руки у них всегда чистые.
После такой встречи она обыкновенно приходила домой еще более раздраженная и, разбра-сывая свои тряпки, говорила:
- Нам, слава богу, чистоту да красоту наводить некогда. Зато сыты. А эта шантрапа пога-ная только зонтики распустит, а жрать небось нечего. Так бы и окатила из поганого ведра!
Летняя жизнь была самая мучительная, самая тревожная, потому что клались все силы на работу, а результаты еще были неизвестны: могло уродиться, могло и вовсе не родиться.
И в то время как люди могли наслаждаться пышным расцветом зелени, летними лунными ночами, освежительными грозами, Житников переживал только тревогу и страх. Было не до цветов, если представить себе, что освежительная гроза перелупит все яблоки градом: вот тогда и считай, сколько монет из кармана уплыло.
А теперь прослышали, что Воейков хочет продавать землю, и боялись, как бы не упустить и не переплатить лишнего.
Богомольная все ставила свечи, а старуха, подняв палец, говорила мужу:
- Гляди в оба...
VIII
Митеньку Воейкова опять угораздило прийти во время обеда. И опять произошел такой же переполох, что и в первый раз.
- Как нарочно пригадывает окаянный, когда люди обедают, - крикнула вне себя тетка Клавдия, схватывая за углы скатерть. - И живут-то не по-человечески, порода проклятая.
