— Вы уже и до союзников добрались,— усмехнулся Угрюмов.— Ну кройте их за то, что дворянское сословие помогают спасать от взбунтовавшихся плебеев-разрушителей. Вот она, русская благодарность. Нет, не зря нас азиатами считают — сколько гостеприимства, столько и коварства. Вы о правде заговорили… Есть такая… Правда ненависти. Господин полковник, но вам не хватает обычной ненависти. Вас «товарищи» к стенке не ставили, а я эту ненависть к красной сволочи до страшного суда пронесу.
Угрюмов плеснул в стаканчик водки, выпил залпом и ошалело затряс головой. В состоянии крайнего возбуждения, озлобленной взвинченности он редко пьянел, и теперь вкус водки и теплота, разливающаяся по телу, вызвали у него неприятные ощущения.
— Вы обо мне невесть что подумали,— вздохнул Бекетов.
— По пьяной лавочке чего не наговоришь,— сказал Угрюмов, стараясь сгладить напряженную обстановку.
— Я не пьян, господин подполковник,— твердо сказал Бекетов,— хотя, признаюсь, частенько оглушаю себя спиртным, потому как сердцем и душой окружающее постигнуть не могу.
Бекетов прошелся несколько раз по домотканой дорожке, пересекавшей комнату от стенки к стенке, и заговорил:
— Дмитрий Павлович, я окончил Академию Генерального штаба и кое-что смыслю в ведении операций на больших площадях с широко растянутым фронтом. Эта война особенная. Здесь ситуация меняется мгновенно и непостижимо даже для нынешних корифеев русского генерального штаба. У нашего командования сложилось твердое представление, что противник окончательно деморализован. Это неверно и губительно. Я с тревогой ожидаю наступления красных.
— И кто нанесет главный удар? — поинтересовался Угрюмов, почувствовав глубокую убежденность в словах Бекетова.
— Несомненно, пятая армия с ее новым командармом Тухачевским. Он не то бывший поручик, не то штабс-капитан. Не исключено, что это может быть отвлекающий удар, а главный удар нанесут правофланговые армии.
— Виктор Андреевич, вы, право, преувеличиваете опасность,— облегченно рассмеялся Угрюмов.— Мы пятую армию так славно потрепали под Уфой и гнали к Волге столько верст, что вряд ли ей хватит сил контратаковать.
— Тухачевский сохранил костяк армии, и не сомневаюсь, что в кратчайшие сроки он подготовит ее к боям. У красных он очень скоро станет звездой первой величины. Редкое дарование. Наши «отцы-командиры» грезят сейчас Москвой и не замечают, что у них под боком делается. Самоуверенность в оценке противника должна быть исключена. И еще один довод в мою пользу. На правом фланге пятой армии появилась двадцать пятая дивизия небезызвестного вам Чапаева.
