— Срочно с донесением к товарищу Подвойскому… к товарищу Свердлову… к товарищу Бубнову…— летели из одного конца коридора в другой выкрики связных.
Высоченный матрос с маузером, колотившимся при ходьбе о колени, бесцеремонно отодвинул Ивана в сторону:
— Сойди с курса, братишка, тороплюсь,— рявкнул матрос и, разрезая воздух широченными клешами, исчез в одной из бесчисленных комнат Смольного.
И тут Иван увидел унтер-офицера Шурыгина, бывшего председателя комитета солдатских депутатов пятой кавалерийской дивизии. Будучи выбранным в полковой комитет, Иван не раз встречался с большевиком Шурыгиным и уважал того за прямоту суждений и непоказную правдивость. В июле семнадцатого агенты контрразведки Временного правительства арестовали Шурыгина за большевистскую пропаганду. Ему грозил военно-полевой трибунал, а в те дни это означало одно: расстрел.
Изотов не верил своим глазам: невредимый Шурыгин стоял у окна и что-то объяснял юноше в черной куртке.
— Степан Егорович! — воскликнул Иван и, расталкивая столпившихся у стен солдат, рванулся к Шурыгину.
— Жив здоров! И слава богу,— радостно повторял он.
Степан Егорович засмеялся, обнял Изотова.
— Да, натерпелся страха, мне, Ванюша, трибунал постановил расстрел. Товарищи из гаубичного дивизиона разоружили охрану. А ты-то как попал в Питер? Дивизия ведь еще под Ригой стоит.
Иван рассказал Шурыгину о ранении, и про офицеров, покинувших окружной госпиталь.
— Спасибо, Ванюша. Я товарищу Подвойскому доложу, а ты побудь с товарищем Семеном.
И Шурыгин подтолкнул Ивана к юноше в черной куртке.
— Давно на фронте? — поинтересовался Семен.
— С августа четырнадцатого.
Разговорились и незаметно перешли на «ты». Семен рассказал, что в Питере не хватает хлеба, рабочий люд голодает. Поделился с Изотовым пайком хлеба, раздобыл две кружки с кипятком, и они устроились поужинать на подоконнике.
Подошел Степан Егорович.
— Подружились. Вот и ладно. Определяю я тебя, Иван, в наш отряд. Пойдем Зимний брать.
— Выступаем,— вскочил Семен,— с завода Эриксона отряд ушел, путиловцы двинулись.
Шурыгин положил ему руку на плечо.
— Погоди, горячка, жди сигнала.
В десять часов вечера отряд Шурыгина, состоящий из рабочих завода Лесснера и двух рот солдат Литовского полка, получил приказ выступить.
III
Отряд шел по ночному Петрограду, и холодный осенний ветер с Невы набрасывался на людей, хлестал по лицам, забивал дыхание.
Вся площадь перед Зимним заполнена восставшими. Колонны надвигались на дворец, ощетинившийся и тревожно помаргивающий редкими огнями фонарей.
