— Создание партийной верхушки завершено, — прогнусавил он, теребя нос. — Уже создано десять мобильных бригад для формирования опорного слоя. Харизматичность лидера соответствует.
— Чему, чему она соответствует?
— Лозунгу, — нашелся Балансиров.
Он прочитал лозунг.
— Хороший, — одобрил Медовик.
— Уже выходим в массы поточным методом, — капитан, докладывая, неожиданно сорвался на фальцет, почти взвизгнул. — В процессе диспансеризации выявлены кадры, выдвинутые на ключевые посты. Для наглядной эстафеты поколений позиционирован сельский житель преклонных лет. Сформирован и усилен руководящим звеном идеологический сектор. Методом активного поиска разыскивается руководитель службы безопасности. Начиная с завтрашнего дня, товарищ майор, бригады будут систематически выходить в народ, решая задачу дальнейшего активного выявления…
— Неприятель? — осведомился Медор.
— Неприятель глумится в печати. Довольно вяло, так как не понимает серьезности и масштаба задуманного.
— Я не про наймитов спрашиваю. С ними все ясно. Основной неприятель?
— Посещения прекратились. Во всяком случае, активисты больше не жалуются.
— А вот ко мне приходил, — печально признался майор.
— Возмутительно, — Балансиров захлопнул папку и наполнил рюмки. — Чего он хотел?
— Он сам не знал. Маячил, как старинное привидение, и что-то мямлил.
— Может быть, вам в поликлинику сходить? — осторожно спросил Балансиров. — Протокопов хвастался, что у него и для умных машинка есть.
— Не надо, капитан, — отказался Медор. — Брось. Нет у него такой машинки.
— Но позвольте…
— Пришелец ошибся, — уверенно рассмеялся тот, забавляясь мучениями капитана, который никак не мог обосновать острую надобность в том, чтобы Медор посетил Протокопова. — У них начались сбои.
Медор оглушительно зевнул. Сон, который спугнул инопланетянин, возвращался, осторожно подкрадываясь. Исполнительный капитан успокоил Медовика. Устроившись поуютнее, майор полуприкрыл глаза и начал вызывать привычный и приятный образ Петра Клутыча, а рядом — себя самого, в качестве закулисной направляющей силы.
К мечтам примешивалось досадное чувство: что-то не было учтено, какая-то бяка осталась непредусмотренной.
И вот еще незадача: все казалось ненастоящим. Милиционеры, доктора, партии, мирные инициативы. Интеллигенция, казалось бы, ого-го, мозг нации, а присмотришься — не мозг, а говно. И все государство: государственные признаки есть, а поднимешь крышку — и только пар валит. Что там, в остатке? Загадочная душа? Но это она для других загадка, а нам-то самим все ясно, только не сформулировать никак.
