— В смысле, выяснить, где он, например. Ты не хочешь с ним познакомиться?
Пёрл перевела взгляд на экран, где здоровенные охранники тщились усадить на место оранжевоволосую тетку, сложенную как кожаное кресло для великана.
— Для начала надо выяснить, кто он, — ответила Пёрл. — И, ну, ты глянь, как прекрасно это заканчивается. Это мне зачем такое? — Сарказм не был дарован ей природой, и даже ей самой показалось, что вышло скорее жалобно, чем иронично.
— Он же может быть кем угодно, — задумчиво сказала Лекси. — Бывший. Может, сбежал, когда твоя мама забеременела. Или, может, погиб от несчастного случая, когда ты еще не родилась. — Лекси побарабанила пальцем по губам, про себя жонглируя версиями. — Может, ушел к другой. Или… — И она в возбуждении подскочила. — Может, он ее изнасиловал. А она забеременела и решила рожать.
— Лекси, — вдруг сказал Трип. Он сдвинулся по дивану и обнял Пёрл за плечи. — А ну заткнула пасть.
Чтобы Трип вникнул в беседу, не касавшуюся спорта, — более того, чтобы Трип уловил чужие чувства… прецедент необычайный, и это поняли все.
Лекси закатила глаза:
— Да я пошутила. Вот Пёрл меня поняла. Правда, Пёрл?
— Конечно, — ответила Пёрл. И выдавила улыбку. — А то.
Под мышками у нее внезапно повлажнело, сердце заколотилось как бешеное — то ли рука Трипа у нее на плече подействовала, то ли слова Лекси, то ли все это разом. Наверху, где-то над головой, Иззи разучивала Лало[14] на скрипке. На экране две женщины снова вскочили и вцепились друг другу в волосы.
Однако вопрос Лекси задел за живое. Пёрл и сама всю жизнь гадала, но сейчас слова были сказаны вслух, прозвучали из чужих уст, и оттого вопрос показался еще настоятельнее. Время от времени Пёрл тоже его задавала, но в детстве Мия отшучивалась. «Ой, да я тебя в „Гудвилле“ нашла, в контейнере с уцененкой», — как-то раз сказала она. А в другой раз: «Я тебя выкопала на капустной грядке. А ты не знала?» Подростком Пёрл наконец перестала спрашивать. В тот день вопрос еще ворочался в голове, когда Пёрл вернулась домой, где мать в гостиной ретушировала фотографию велосипедного скелета.
— Мам, — начала Пёрл и поняла, что повторить лобовое выступление Лекси не в силах. Вместо этого она задала вопрос, что полноводной подземной рекой тек в недрах всех прочих вопросов: — Я была желанна?
— Где желанна?
Аккуратным мазком Мия снабдила пустую велосипедную вилку колесом цвета берлинской лазури.
— Здесь. В смысле, ты меня хотела? Когда я была маленькая?
