Зажмурив глаза, она безуспешно стремилась заставить мысли касающиеся Малфуриона покинуть ее голову. Их неспокойная связь тянулась от начала Войны Древних, когда она, Малфурион и его брат близнец Иллидан утратили чистоту своей молодости и стали опытными бойцами. Она до сих пор помнила предательство Иллидана и свое заточение во дворце Азшары. Несмотря на рассказы о том, что ее переносили без сознания, кое-что она узнала тогда. Тиранда изредка переживала в воображении то, каково это быть схваченной слугами омерзительного советника королевы, Ксавия, которого, повелитель Легиона преобразил в чудовищного сатира. Еще запечалилось в её памяти почти потеря её дорого Малфуриона под самый конец, прямо когда он стоял во главе изгнания большинства демонов из ихнего мира. Её сердце болело при воспоминании о нем, призывая его последнею крупицу энергии (Возможно "силы") спасти её.
Но лучше всего поминала она надежды и и мечты, о которых они думали после происшествия. Был разговор о том, чтобы по настоящему быть в месте, что Азерот больше не требует великих жертв от их обоих. К разочарованию Тиранды мысли о Малфурионе пульсировали снова и снова. Он начал обучать других друидов, ради Азерота, сам зная насколько сильно мир нуждается в исцелении. И когда Малфурион хотел покинуть Тиранду на многие годы, чтобы уйти в Изумрудный Сон, она иногда удивлялась, любил ли он ее когда-нибудь искренне.
Тиранда, тем временем, была возведена в сан высшей жрицы Элуны, вопреки ее желанию, и затем, из-за сложившихся обстоятельств и необходимости, правительницей своего народа. Лишь в этой роли у нее возникла возможность внести такие изменения в общество ночных эльфов, как роспуск традиционной и часто порочной системы военного командования, основанной на кровном родстве, создание Часовых, чьи офицеры выбирались за личные достоинства. Стать лидером не было судьбой, которую бы она выбрала для себя, но это она уже не могла изменить, поэтому больше всего она хотела помочь защитить расу ночных эльфов.
"Мать Луна, одари меня спокойствием" - безмолвно взмолилась высшая жрица. Несмотря на то, что ее возраст насчитывал тысячелетия, ночные эльфы физически появились немного раньше того дня, когда мантия лидерства была ей доверена. У нее все еще были пышные полуночно-голубого цвета волосы, которые струятся по ее плечам, с прядями крашеными в серебряный цвет еще с её молодости. Её лицо был таким же как у молодой девы, и хотя некоторые тоненькие линии начали появляться у краев её серебряных глаз, но даже они были результатом последних шести или семи лет настоящего старения, и ни одной отметины десяти суровых тысячелетий, которые она прожила.
