«Проснется командир, скажу, что убрал», – подумал он.
Однако Аксенову становилось все хуже. Аргентинские побратимы немецких фашистов в белых халатах свое дело знали хорошо или это сильнейшая простуда и истощение сделали свое дело, но Аксенов умирал, не приходя в сознание. Призванные к нему врачи дали заключение, что он в коме и что его необходимо перевести в госпиталь. Альметьев на это не согласился. Последними словами, обращенными к нему, Аксенов выразил свою волю: «Если что, умирать буду на корабле, среди своих».
– Это бесчеловечно, – перевел слова врача переводчик.
– Это по-флотски, – ответил Альметьев врачу.
Альметьев напрасно ждал начальника порта, чтобы обсудить возможность заправки лодки дизтопливом, не дождался он встречи и с советскими представителями в стране. Ни то ни другое было невыполнимо. При формальном нейтралитете власти страны поддерживали режим нацистской Германии и тесно с ней были связаны, как экономически, так и политически. Все ключевые посты государства были заняты аргентинскими фашистами. В их числе, вероятно, был и начальник порта. Он получил прямое указание от руководства русскую лодку задержать до подхода немецких субмарин для ее захвата. С этой целью к лодке был намертво пришвартован дебаркадер, прижавший ее к причалу. Альметьев заметил неладное, да уже слишком поздно. На дебаркадере была выставлена вооруженная охрана, и пройти на него, даже чтобы навестить своих больных, не позволили. Таким образом, лодка фактически оказалась намертво заблокирована.
– Командир, на пирс прибыла машина с военными, они требуют пустить их на борт.
– Что верхняя вахта?
– Подняли трап и доложили о попытке вторжения. Военные говорят, что они хотят через лодку перейти на дебаркадер.
– Кто у нас на вахте?
– Матрос Кошечкин и лейтенант Матвеев.
– Я сейчас поднимусь наверх, задраить за мной люк, объявить боевую тревогу.
Альметьев поднялся в рубку и увидел, что пока со стороны пирса какие-то военные ведут разговор, похожий на перепалку, с лейтенантом Матвеевым, с кормы дебаркадера на лодку высаживается группа вооруженных моряков. Альметьев выхватил пистолет и выстрелил вверх:
– Стой! Назад!
С пирса и одновременно с кормы дебаркадера сразу раздались выстрелы. Ничем не прикрытые, Матвеев и Кошечкин были расстреляны на месте. По Альметьеву в рубке вели огонь с двух сторон, не давая ему возможности высунуться. Потом огонь был прекращен, и с пирса на плохом русском языке прокричали:
