– Десять минут назад я тебя спрашивал…
– Тогда не хотела, – перебила она. – Что, человек не может проголодаться?
Я нашел глазами официантку, неопрятная толстуха в тугих джинсах собирала грязную посуду с соседнего стола.
– Можно меню, – ласково попросил я. – Еще раз.
Толстуха вернулась с засаленной картонкой. Протянула мне, я кивнул на Холли:
– Это для дамы.
Дама выпрямила спину, взяла меню. Проворковала ангельским голосом:
– Не могли бы вы принести мне еще один коктейль?
– «Фею роз»?
– Да, пожалуйста. С вишневым лимонадом.
Толстуха кивнула, обратилась ко мне:
– Вам? Еще пиво?
– Непременно, – ответил я.
Официантка ушла, я демонстративно отвернулся к окну. К пустому взлетному полю, от инея седому и шершавому, к низким ангарам с плоскими крышами, к одинокому одномоторному аэроплану с желтым драконом на фюзеляже. За ангарами тянулась снежная равнина, оканчивающаяся на горизонте сахарными горбами дальних гор, призрачно сияющих где-то за канадской границей. Сверху синело звонкое январское небо без единого облачка.
– У них тут сплошная дрянь, – пробурчала Холли. – Помойка, а не ресторан.
Я не обратил ни малейшего внимания, продолжал щуриться на горы. Вернулась толстуха, поставила стаканы на стол. Кофта чуть задралась, я увидел резинку трусов свекольного цвета и бледный жирный бок с фрагментом какой-то татуировки.
– Выбрали что-нибудь? – спросила официантка.
– А можно заказать только гарнир? – Холли, по-куриному повернув голову, посмотрела снизу на толстуху. – Хрустящий картофель?
– А вам? – обратилась официантка ко мне.
Я сделал жест, изображающий, что у меня все есть и я всем абсолютно доволен. Поднес холодный стакан к губам и сделал большой глоток. Всем абсолютно доволен. Впрочем, пиво тут действительно было отменного качества.
В углу ютилась убогая сувенирная лавка с этажеркой линялых открыток, пестрыми журналами и скучающей продавщицей в учительских очках. Рядом к стене был приделан здоровенный телевизор: на экране беззвучно проходила какая-то неинтересная война, на фоне рыжей пустыни мелькали черные флаги с арабской вязью, небритые абреки в кедах отчаянно палили из «калашниковых» неизвестно в кого. Появился кусок карты – то ли Ирак, то ли Сирия. Может, Афганистан. Я провел пальцем по запотевшему стакану, сделал еще глоток – отличное пиво.
Принесли картошку, золотистую и поджаристую, в большой плетеной корзинке. Тут же аппетитно пахнуло топленым маслом. Холли пальцами ухватила несколько длинных картофелин, пучком обмакнула в кетчуп и ловко засунула в рот. Я проглотил слюну, посмотрел на часы – через пятнадцать минут объявят посадку. В телевизоре появился некто, укутанный, как чукча. Он, пыхтя паром, беззвучно говорил что-то в большой мохнатый микрофон. За спиной чукчи валил снег, по смутным очертаниям я узнал Бостон.
