– Орлы? – спросил я из вежливости.
Мне было совершенно наплевать, я уже разглядывал «Парадный головной убор вождя из орлиных перьев» – так было написано на этикетке.
Вообще, весь этот хлам выглядел, как пыльная бутафория из сериала про Виннету, как кладовка забытого киношного реквизита. Нелепо было даже вообразить, что над этим унылым мусором корпел настоящий краснокожий, какой-нибудь гордый гурон Ястребиный Коготь или пусть даже какая-нибудь никудышная седая скво по имени Тихий Ручей в своем насквозь прокопченном вигваме. Я неприметно инспектировал изнанку вождевых перьев в поисках неизбежной наклейки «Сделано в Китае».
– Это не продается, – с сожалением сказала она за моей спиной, – это моего деда.
– А-а-а… – повернулся я к ней, понимающе кивая: «Неужели ей могло прийти в голову, что я хочу «это» купить?»
Тут же представил себя в орлиных перьях и тройке «армани» на переговорах с клиентом – хао, я все сказал. Сильно. Главное, не забыть про трубку мира.
– Вот. – Она протянула мне серебряный амулет.
Я провел пальцем по насечкам, изображавшим перья; синяя бусина глаза, плоско раскинутые крылья. Вещица была небольшая, легко умещалась на ладони.
– Серебро особое, из лощины Хищного Ручья. Оно живое.
– Живое?
– Сварено с кровью коршуна, – сказала она обыденным тоном, как про рецепт супа, – мы ведь Тахина-Ка, люди-вороны. Наш предок – седой ворон Као, что сидит на правом плече Маниту. Тот самый ворон, что принес людям свет и разбудил их.
– А они спали, да? Ну до этого, до ворона. – Я, конечно, не мог не съязвить.
Она даже не обратила внимания, продолжила тем же тоном:
– Когда Маниту создал землю и людей, все люди были детьми, они кричали, бегали, шумели. Играми и возней они рассердили старую Гунгу, она приплыла по Млечному Пути в своей каменной пироге и украла дневной свет, скатала из него шарик и заткнула себе в ухо. На земле стало темно и страшно. И время на земле остановилось – птицы застыли в полете, рыбы замерли в воде, стрела не сразила лань, повисла в воздухе. Дети земли заснули, а поскольку утро не наступало, они так и спали день за днем и год за годом.
Мне наконец удалось как следует рассмотреть хозяйку: слегка скуластое, смуглое лицо, вьющиеся черные волосы до спины, в ней было что-то испанское, почти Кармен (да-да, помню, цыганка она, не испанка), розу кровавую в кудри – и полный порядок. Хотя нет, роза – явный перебор.
– Маниту, не слыша смеха и шума на земле, послал ворона Као проверить, не случилось ли какой беды. Ворон вернулся к Маниту с печальной вестью. Тогда Маниту отправил Као к старой Гунге, которая день и ночь толкла звезды в своей каменной ступе и рассыпала их по Млечному Пути.
