Она произнесла это на удивление просто, двенадцать миллионов, а после добавила:
– Не такие уж большие деньги – двенадцать миллионов. Я могла бы взять и десять, просто двенадцать – моя счастливая цифра.
– Число, – автоматически поправил я, – не цифра.
– Ну тем более.
Она улыбнулась и, сунув кулаки в карманы, повернулась ко мне спиной. Ветер тут же задрал воротник куртки и суетливо затрепал ее волосами. Здесь на обрыве было так ветрено, что, казалось, стоит лишь как следует подпрыгнуть, раскинув руки, и тебя непременно унесет.
Ее деловитая доброжелательность совершенно оглушила меня, поначалу мне почудилось даже, что она шутит.
Чертовы стереотипы! Как всегда, все, что не укладывается в привычные рамки или не соответствует нашим представлениям, моментально загоняет нас в тупик.
Шантажист представляется нам небритым негодяем в перчатках: щурясь от табачного дыма, он кромсает маникюрными ножницами газету, а после, перемазав все вокруг канцелярским клеем и прикусив от усердия язык, составляет неопрятный буквенно-цифровой коллаж, с непременным «а ежели указанная сумма не будет…», ну и так далее, со всеми немыслимыми угрозами. С шантажистом, как правило, не летишь на выходные в Колорадо гонять на горных лыжах, не загораешь нагишом на яхте в районе острова Фиджи, не везешь шантажиста в цветущий каштанами Париж для обновления летнего гардероба, не даришь букетики цветов и прочей ерунды, ведь так?
Так!
И потом – как это могло случиться со мной? Именно со мной? Невероятно удачливым умником, прагматичным, как сто пятьдесят немцев, убежденным холостяком и чертовски обаятельным красавцем? Осторожным и рассудительным!
Ведь в такие истории влипают законченные простофили, всякая голливудская пьянь и наркота! Или это и есть пресловутая «русская судьба», неумолимый рок и проклятье славянской крови? Неужели вся шизоидная достоевщина и гоголевская психопатология оказались правдой и теперь могут вальяжно расположиться в моем мозгу, разъедая и отравляя столь превосходно настроенный инструмент?
Очень хочется кому-нибудь хряснуть по роже или что-то вдрызг расколошматить. Нет, нет, надо взять себя в руки, успокоиться.
Итак…
Она права – за все надо платить, особенно за удовольствия и глупость.
Опять же она права в том, что даже если присяжные меня оправдают, моя личная репутация, а главное, репутация моей конторы будет угроблена раз и навсегда. А ведь репутация – это и есть мой основной товар. Без репутации я – беззубый дантист, хромая балерина, глухой учитель музыки. Все верно.
