— О, Сарпедон, воистину, ты читаешь в моем сердце…
Тот не сдержал довольной улыбки и многозначительно глянул на меня — мол, это еще не всё! Девочке пришлось лишь слегка приподняться на цыпочки, чтобы украсить мою голову венком. Она легко разбросала спускавшиеся плети по плечам, перепутав их с аккуратно завитыми прядями. Хотела было увить мою шею гирляндой цветов, но я не позволил и набросил ароматное ожерелье на ее острые, худенькие плечи. Шлепнул по обнаженной попке, отсылая прочь. Она, вспыхнув, убежала. Сарпедон, взяв меня за руку, повел к столу. Усадил подле себя. Вслед за хозяином потянулись на свои места и гости. Располагались, судя по всему, кто где хотел. Я заметил Энхелиавона, брата Вадунара, одного из самых благородных юношей Крита, с Авгой, дочерью владельца судов из Амонисса. А Архелай, сын воина Марра из Феста, который возвысился лишь силой своего меча, сидел подле Иолы, дочери высокородной жрицы Эрифы.
— За твоим столом царит золотой век? — удивился я столь явному нарушений правил.
— Мне он больше по душе, чем нынешний, — рассмеялся Сарпедон, выглядывая кого-то в толпе. И, найдя, радостно замахал рукой: — О, Милет! Иди к нам!
Этого человека я видел впервые. Ему было лет двадцать — едва ли более. Никогда ещё критская земля не рождала юноши более совершенного видом, чем он. Высокий, стройный, как кипарис, золотоволосый, с огромными холодными глазами на пол-лица, он казался самим Аполлоном. Я остолбенел. Мужская красота всегда бередила мое сердце больше женской, и я был заворожен им настолько, что затаил дыхание. Мне казалось, он идет к нашему столу целую вечность. Гладкие, тугие мышцы перекатывались под покрытой легким загаром кожей. Двигался Милет с изяществом кошки.
Он тоже заметил моё восхищение и явно наслаждался им. Приблизившись, быстро окинул взглядом сиденья подле меня и Сарпедона и… опустился рядом со мной. Брат на мгновение поскучнел, но тут же опять заулыбался и стал звать к себе какую-то девушку. Я заворожено глядел на своего соседа.
— Сребролукому богу подобен ты, Милет.
— Аполлон — мой отец, царевич Минос, — юноша с достоинством склонил златокудрую голову и изучающе посмотрел на меня. — Я был наслышан о тебе, сын Зевса. Но поверь, ничуть не ожидал, что ты окажешься… таким.
Он замялся, подыскивая слово, скользнул взглядом по моей фигуре.
— Низкорослым? — спросил я, криво усмехаясь.
— Странным. Ты хрупок и изящен, как статуэтка из черного дерева. Но у тебя глаза дикого зверя.
