— Вячеслав, не горячись, охлади свой пыл. Что ты, как задиристый пацан. Я бы еще мог понять
парня восемнадцати-двадцати лет от роду, а тебе перевалило за тридцать пять. Пора остепениться, трезво посмотреть на жизнь, далекую от идеала и совершенства с ее достоинствами, пороками и
искушениями. Кстати, почему ты в служебное время под «градусом»? — уловил он запах спирта.
— Ты тоже – не ангел. Как из бочки разит коньяком, — парировал выпад офицер.
— Я бы на твоем месте умерил пыл, трезво соизмерил свои силы и шансы, прежде, чем начинать
поединок. Иначе я инициирую рассмотрение на бюро вопроса о состоянии дел по борьбе с
преступностью и охране правопорядка. И будьте уверены мои инспектора и сотрудники КГБ и
прокуратуры вскроют недостатки, накопают достаточно компромата для признания вашей
профнепригодности и отстранения от должности.
— Только посмей, я не потерплю шантажа и угроз! — повысил голос Калач.
Поняв, что майор – крепкий орешек и его на испуг не взять, Слипчук сменил тактику и
дружелюбно произнес:
— Ладно, погорячились, выпустили пар, отвели душу и будет. Предлагаю вечером встретиться в
ресторане «Золотой колос», я угощаю. В спокойной обстановке, ка говорится, посидим-погудим, расставим все точки над i. У нас нет причин для неприязни и вражды.
—Хочешь откупиться, задобрить? Да я с тобой на одном гектаре не сяду,— ухмыльнулся майор.
— Я достаточно зарабатываю, чтобы самостоятельно оплатить заказ в ресторане и не быть в
долгу.
—Давай майор, без пошлости. Между прочим, я по табели о рангах полковник Советской армии и,
значит, выше тебя по знанию. Прошу вести себя корректно, соблюдать субординацию.
— Плевать я хотел на твое звание и субординацию. МВД министерству обороны не подчиняется.
— Да, не подчиняется, это самостоятельные ведомства, — согласился Александр Петрович. — Но
не забывай, что законодательная, исполнительная и судебная власть подконтрольны партии.
— По служебной линии я подчиняюсь начальнику УВД, министру и их заместителям.
— Ладно, не будем спорить. Кто из нас не без греха. Да, мне нравится твоя супруга и она
свободна в своем выборе. У нас в стране Конституцией гарантировано равенство прав мужчины и
женщины. То, что я ей симпатизирую, не является пороком или криминалом, — пояснил второй
секретарь. — Ты должен гордиться, что твоя жена столь красива и популярна, что ее не обходятся
стороной разные почести и подарки. Ты же не можешь запретить человеку любоваться
