Нет, Грейнджер, ты будешь молчать. Ты не скажешь ему об этом. Пускай потом муки совести будут терзать его голову. Ты расскажешь ему. Обязательно расскажешь. Когда придёт время.
* * *
Он злился. В первую очередь — на нее. Как она можешь так говорить после… после той ночи? Ты ведь мне нравишься, Грейнджер. С самого первого курса. И ведь сейчас, когда есть шанс получить светлое будущее, безо всяких запретов, ты не хочешь меня видеть. Господи, как же ты изменилась… Ты не была такой. Ты была светлой, прекрасной девочкой, которая всегда улыбалась. А сейчас… Ты превратилась в сломленную девушку. Очень худую и хрупкую. И когда я готов тебе помочь, ты закрываешься.
Боже, почему ты не даешь мне шанса исправиться? Ты дала мне возможность устранить все эти противные замашки, которые во мне воспитал отец. Я избавился от них. А сейчас ты забираешь у меня то, к чему я стремился.
Он шел, не видя перед собой никого. Он не знал, куда себя деть. Что сделать. Всё это время после той ночи, когда был праздник в честь победы, когда все факультеты объединились, чтобы просто на один день забыть о том, кто они есть и что пережили, она была рядом. В его мыслях. Постоянно.
Он помнил, как стоял сзади неё. Чувствовал тонкий аромат её духов. Видел её улыбку. Она улыбалась ему так впервые. За все шесть курсов она не позволяла себе улыбаться именно такой улыбкой. А Драко неловко пил алкоголь, который принесли слизеринцы. Он не верил, что она стояла так близко к нему. Но и не хотел, чтобы это мгновение так быстро исчезло.
Он подошёл к ней и прикоснулся к её плечу. Она была уже слегка поддатой, поэтому смеялась и веселилась. Опустила руку к его ладони, сжала её, словно пыталась поддержать. Она верила ему, пусть и глубоко в душе, что с Пожирателями покончено. Что он не хотел такой жизни, что была у него. Все в комнате были сломлены. И она это понимала. Поэтому и протягивала руку помощи.
Он не помнил, как они оказались в комнате. Помнил, что вокруг было темно и только свет луны освещал едва-едва помещение. Он чувствовал её поцелуи на своем лице, касался губами её нежной кожи. Ему казалось, что он не знал ее раньше. Вплоть до того момента. Ему хотелось касаться ее как можно чаще, чтобы запомнить ту легкость во всем теле, когда она была рядом. Ему хотелось выдохнуть прямо ей в рот слова, которые он не смог бы произнести вслух. О том, как она ему нравится. О том, что ему в ней нравится. А по итогу — выходил только воздух. И больше ничего.
