Поначалу Пьера удивило, что Дэй относится к своим растениям, как к живым существам, разговаривая с ними иногда шёпотом, но чаще мысленно временами поглаживая стволы и ветви. Время от времени бутоны цветов, мимо которых проходил Дэй, в то же мгновенье распускались и казалось, что в них, словно в маленьких, благоухающих зеркальцах природы, отражается улыбка Дэя.
Цветов в парке не срезали. Это было непреклонное требование его хозяина, который срывал лишь исключительно плоды и овощи.
Однажды, когда они прогуливались вдвоём с Дэем, Пьер задержался у заворожившего его своей красотой цветка, толстый стебель которого лишь немного поднимался над густой, мохообразной травой. Несколько десятков красно-розовых лепестков, формой напоминавших кленовые листья, обрамляли небольшую полусферу, через матово-прозрачную поверхность которой, казалось, переливаясь всеми цветами радуги, горела, переходя друг в друга, тысяча огней. То ли ему показалось, то ли на самом деле, но, во всяком случае, взгляд Пьера приковало странное существо, неизвестно каким образом оказавшееся вдруг на цветке. Большая прозрачная бабочка глядела на него почти человеческим взглядом.
— Что это? — обратился Пьер к Дэю.
Тот молча взял в обе руки висевшее у него на груди приспособление для научных исследований и на мгновенье навёл его, словно фотоаппарат, на цветок. Потом он попросил Пьера взглянуть на небольшой экран в центре прибора. Там светилась стереоскопическая фотография цветка, производившая впечатление реальности. Но только таинственной бабочки Пьер не увидел. Вновь бросив взгляд на цветок, Пьер с удивлением обнаружил, что она по-прежнему сидит там и пристально на него смотрит.
— Ты видишь душу Онионы, этой королевы цветов, мой друг, — задумчиво улыбаясь, тихо проговорил Дэй. — Это хороший знак. Цветы всегда открывают свою душу тем, кто способен с ней сопереживать.
Они постояли ещё некоторое время, молча любуясь прекрасным цветком.
Оба обернулись одновременно, почувствовав на себе чьи-то взгляды.
В этот момент из остановившейся в некотором отдалении машины выходили Эна и Де Синг в сопровождении очень красивой девушки и примерно такого же возраста юноши лет шестнадцати, довольно крупного, с отчётливо выраженной, тренированной мускулатурой и флегматичным лицом, контрастирующим с горящими каким-то неестественным светом глазами.
Эна, отделившись от приехавших, подошла к Дэю и. поцеловав его в щёку, приветливо, как давнишнему другу, улыбнулась Пьеру. После этого, наклонившись к уху своего деда, она начала говорить негромко, с едва заметным волнением.
