Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник] | страница 6

— Хорошо, Николай Михайлович, — спокойно ответил парторг, как будто это его не касалось, и вышел.

Пауза.

— Докладывай, что там было.

Молчу.

— Не прикидывайся дурачком. Я должен всё точно знать. Сопротивление бесполезно.

— Отработали ночь, собрались все вместе, «разогрелись» чуть-чуть. Нет, правда, чуть-чуть, Николай Михайлович. Нормально прошли по намеченному маршруту. Организованно, с плакатами. Своевременно и громко кричали «Ура!», «Да здравствует!», «Пусть крепнет!», «Слава! Слава! Слава!»… Вы в голове колонны, мы за вами.

— Я смотрю, ты весельчак. Ну-ну. Трепись дальше. Только покороче.

— Дошли до трибуны. С песнями, танцами, частушками. Как всегда. Трибуна невысокая, от нас недалеко. Там руководство машет всем ручкой, улыбаются. Вы же нашу крановщицу Катю — певунью знаете?

— Знаю, кто ж её не знает. Матом пропоёт — заслушаешься…

— Она всю дорогу всех веселила. Коля-резчик на гармони, кепочка набекрень, а она с платочком, пританцовывая, девка молодая, смачная, а голосина посильнее вашего…

Рис. М. Беломлинского

— Ты по делу говори, не увиливай. А про смачную — после работы.

— Есть! Возле трибуны разошлась. Видно, мужики на трибуне её возбудили… Катюху не удержишь — и выдала несколько частушек. Они услышали и улыбаться перестали, это я заметил. А что ей сделаешь? Рабочий класс, гегемон, ему всё прощается.

— Ему, может, и прощается, а тебе нет. Тебе артистом быть. Распустили всех. Какие частушки?..

Молчу.

— Пой, я тебе говорю!

Молчу.

— Пой, я тебе приказываю!

«Партизан». Деваться некуда.

— Она разные пела. Но они хмурыми стали после этой:

Валуев так громко расхохотался, что в дверь заглянула перепуганная Марина.

— Закрой дверь и никого не пускай. Да… Мудрый у нас народ! Это ж надо. Прямо в десятку. Ну, ладно, топай. Отдыхай. Если посадят, то мы тебе от цеха собрание сочинений партийных классиков сообразим. А Катя-смачная передачи будет носить. С частушками. Раньше бы за такое…

На следующий день на доске приказов по цеху я прочитал:

«За низкое проведение работы по поднятию до высокого уровня политико-воспитательной работы среди трудящихся мастеру смены Рубину А. С. Объявить выговор.

Начальник цеха Н. М. Валуев»

Слова «строгий» в приказе не было.

Москва. Восьмидесятые годы. Проектный институт.

— Если бы хоть кто-нибудь знал, как мне всё это осточертело, — Юрий Петрович посмотрел на лежащие у него на столе исписанные листы бумаги с расчётами, потянулся и решил размяться. Вышел в коридор и медленно направился к лестничной площадке, где всегда можно было поговорить с курящими коллегами «за жизнь», хоть сам он не курил. В свои пятьдесят лет Юрий Петрович был физически крепок, умён, а самое главное, за что его ценили друзья и сотрудники, обладал неистощимым чувством юмора.