Мы с женой широко улыбнулись.
Еще через три недели прискакал на костыле и сам Валентин, закованный в гипс, как в свое время его ворона, однако совсем непохожий на себя. Какой-то просветленный, помолодевший, подобревший. Он даже по отношению к Жучку сменил гнев на милость. От него я услышал, что встречаются женщины, которые умеют быть тенью своего мужа, способствовать его титаническому подвижничеству, беря на себя все мелочи жизни. Что такие экземпляры встречаются одна на тысячу, но они, безусловно, есть. Есть! Есть! Теперь по утрам он вместо штудирования вестников слушал музыку, завтракал на пару с женским портретом, которого никому не показывал, и спускался вынимать почту сам.
Его рыжий чуб горел в эти дни пламенем невиданной свечи.
Я с моей любопытной, как и все женщины, женой вытягивал из Валентина подробности тайны Голубых озер. Он отвечал сначала неохотно, а потом разговорился, заново переживая фатальные события, и рассказал, как все это случилось. Там, в горах, он сделал открытие: отчаяннейший риск порой дает результаты более значительные, чем ползучая осада. Хотя и считал, что в науке это не метод..
…У Валентина было такое роскошное альпинистское снаряжение, которое он приобрел, будучи в научной командировке в Вене, как ни у кого в лагере. На Валентина таращились, как на снежного человека, которого в наших условиях быть не может. Многоголосое эхо «а-х-х-х» пронеслось над горами, когда он в своих ослепительных доспехах предстал перед прекрасным полом в столовой. В них он претендовал на почетное звание Снежного барса. В действительности же Валентин никогда не отваживался на маршруты более, чем средней сложности, и обкатывал австрийские штаны в баре.
Условия для этого были идеальными. Погода стояла нелетная. Ползли лохматые туманы, моросил дождь. Никто никуда не выбирался. И в этом тумане его, как яркую мишень, избрала для своих острот Марина, худощавая, хрупкая, словно тростинка, москвичка с удивительно самостоятельным мужским характером. Она насмешливо спрашивала у Валентина, что он в этом облачении собирается штурмовать — уж не высотный ли дом? Почему-то Марина весьма скептически относилась к мужчинам. Валентин в ответ поигрывал желваками, изображал на лице ухмылку и молчал. Марина каждый день находила его на вертящемся стульчике перед стойкой, подсаживалась в окружении подруг, лукаво смотрела поверх бокала зелеными глазами и предлагала пойти в связке с нею.
