Пани Марья читает про осень и дождь… Кто-то подстрелил журавля, и, обессиленный, он опустился на выгон. Пастухи с криком кинулись его ловить, а он не давался. Принял Михаську за кочку и налетел на него грудью. Михась укрыл его сермяжкой. А товарищи, отбирая журавля, так затолкали хлопца, что он сомлел. Ребята перепугались, спрыснули его водицей, отвели домой и журавля ему отдали. Так и жили они в запечке у мачехи — голодали, хворали и утешали друг друга…
— Малец, почему ты не пишешь?
— Я пишу, — встрепенулся Даник.
Он склонился над тетрадью, а пани Марья покачала головой, помолчала немного и снова стала читать.
К весне журавль поправился и расхаживал по хате царем среди кур. Михась таял, как снег за окном. Как-то в начале весны мачеха сидела за кроснами[8], а он окликнул с печки: «Мама!..» Впервые услышала баба это слово от пасынка. Со страхом поняла — смерть!.. А он: «Мама, мамочка, журавля дай!..»
Почему на этих словах пани Марья останавливается? Даже, кажется, слезы у нее в голосе, как в тот день, когда она читала им про Янку-музыканта… Почему и у Сивого слезы тоже затуманили глаза?..
Журавль шел за гробом Михася, а потом, когда стали засыпать могилу, поднялся и полетел. А на земле остался только грустный крик его, и дождь, и слезы…
— Ну, а теперь покажи мне, Малец, что ты там написал?
Даник опомнился и, покраснев, подал учительнице развернутую тетрадь.
— Ну конечно, и половина даже не сделана, — сказала пани Марья. — Нет, хлопче, с тобой никакого сладу. Ты сегодня останешься после занятий. На коленях немножко постоишь. Потому что писать надо, а не раздумывать и вечно глядеть куда-то…
И вот четвертый класс ушел домой, а Даник стоит на коленях. За стеной, в соседней комнате, пани Марья ведет в пятом классе арифметику, заменяя учителя Дулембу. Ученики, верно, решают задачу, и голоса «керовничихи» не слыхать. Должно быть, сидит над классным журналом и уже забыла, конечно, как плакала над Янкой-музыкантом и над Михаськой…
Сивый присел на корточки, выковыривает мох из паза сосновой стены и со злобой, злобой до слез думает об учительнице.
Еще только вчера она казалась ему не такой, как все другие учителя, не такой, каким был пан Цаба… «Милая пани Марья…» — передразнивает сам себя Даник. Эх, дурак! Не раз повторял он эти слова, когда шел домой или тайком поглядывал на нее из-за парты… Думал даже, почему она — такая добрая, умная, красивая, — почему она не его мама, почему он не может прижаться к ней, подставить свою белую стриженую голову под ее теплую маленькую руку… У «керовничихи» двое детей: девочка Вандзя учится во втором классе, а мальчик Адась еще совсем маленький. Даник видел однажды, как пани Марья вела их за руку по дорожке вокруг церкви. А он, дурак, поглядывал из-за дерева, слушал их смех и разговор и… завидовал. Думал, какая она хорошая. Счастливые они, что у них такая мама, — эти Вандзя и Адась!..
