* * *
Курда трясло от наслаждения невиданной силы. Если бы нейтралы были смертны, он бы, наверное, умер от той дозы кайфа, которую получил всего час назад. Думитру не испытывал подобной эйфории, даже когда впервые смотрел на мнимую «смерть» Морта. О, те ощущения не шли ни в какое сравнение с болью, которой он питался сейчас. Когда Мокану понял, что гостиница, в которой находилась его жена, взорвалась. Курд снова и снова пересматривал, как Морт бросается к руинам здания и, словно обезумевший, откидывает в сторону обломки в поисках той дряни. Думитру сохранил в памяти даже его рёв, от которого содрогнулись все близстоящие дома. Самое интересное, Мокану вроде даже и не понял, что творил. Хладнокровный, жесточайший убийца всех времен не понимал, что мечется, подобно психу, раскрытый для ментального удара настолько, что Курду хватило бы щелчка пальцев, и Мокану свалился бы на землю парализованным. Он с таким отчаянием мысленно взывал к своей жене, что его крики «слышали» все нейтралы, находившиеся рядом, и Курд.
Глава не раз потом будет затягиваться своим фирменным дурманом и смаковать именно это воспоминание, которое предупредительно заботливо сохранил и спрятал на случай, если решится вновь проститься с жизнью, чтобы стать ещё сильнее. А, судя по всему, именно это и предстояло сделать по окончании всей этой истории, в которую его невольно втянула чета Мокану.
Курд улыбнулся, что здесь, в горах, могло быть приравнено к тому самому восьмому чуду света, если бы нейтралы вовсе верили в чудеса. Чета Мокану распалась. И распалась самым лучшим образом, который только можно было себе представить. Курд знал одно: он жаждет не только победы над каждым участником той истории годичной давности. Нееет, просто победа казалась ему недостаточной компенсацией за встречу с Высшим. Курд мечтал не просто об унижении… он буквально грезил смертью каждого из них. Каждого, кто носил фамилию Мокану, каждого, в ком текла его проклятая кровь, каждого, кем дорожила эта ублюдская семейка. Поставить на колени, унизить, уничтожить. В таком порядке. И как можно быстрее. Если только пару месяцев назад Думитру готов был ждать сколько угодно подходящего случая, то теперь ему ясно дали понять, что даже у бессмертных время не безгранично. И теперь Думитру казалось, что он постоянно слышит тихое тиканье часов, отдающееся в висках ноющей болью. Глава старался не думать о том, что этот звук мог принадлежать вовсе не часам, а взрывному механизму, который установила сильнейшая раса.
