Ее разбирали сами крестьяне на подстилку скоту, но теперь кто-то поджег эту солому.
Егор приехал в Сопачь в пятницу после полудня. Жены его не было дома.
Она пошла за двадцать верст в село Кудино к земскому просить пособия.
Егор съел кусок хлеба и тоже пошел в Кудино. Там он нашел жену и еще целую толпу солдаток. Они плакали, ругались и требовали земского. Земский долго прятался, потом вышел и сказал, что ему не пришло денег. Потом не вытерпел и по старой привычке ругнул голодных баб.
Толпа загудела и стала наступать на крыльцо. Егор был впереди всех. Земский оробел и вынес солдаткам пятьдесят рублей. Когда стали делить, на Егорову долю досталось два с полтиной.
Домой они пошли по-прежнему пешком. Егор всю дорогу ругался.
— Я кровь проливал, а мои дети должны с голоду помирать. Нет, погоди, я найду концы!..
Они вернулись в село поздно вечером, но в селе не спали. У ворот стояли люди и разговаривали:
— Манифест!.. Царь издал милосливый манифест, а начальство спрятало. Мишка Рубцов и Иван Босоногов привезли манифест из города и завтра будут вычитывать его народу.
— В манифесте прописана свобода всем людям: делайте, что хотите, что на душе лежит, — все дозволено.
На другое утро на площади перед церковью собралась толпа народу.
Иван Босоногов встал на телегу, достал из кармана бумагу и стал читать:
— Мы, Николай Вторый, Божией милостью… даровать населению основы гражданской свободы… свободы совести, слова, собраний и союзов…
— А где же про землю? — галдели мужики.
Тогда Мишка Рубцов достал из-за пазухи красный платок и еще бумагу. Платок навязал на палку и поднял вверх, а бумагу отдал Ивану. Потом закричал.
— А ну, слухайте: чего хотят люди, которые ходят с красным флагом.
Егор подошел и тоже стал слушать.
— Земля не есть создание рук человеческих, — читал Иван. — …Хотят передачи всей земли всему трудящемуся народу.
— Правильно! — сказал Егор. — Теперь вся земля наша.
Иван читал дальше:
— Чиновники и полиция выжимают из народа сок… Они толкнули Россию в позорную японскую войну.
— Правда! — сказал Егор. — Мы кровь проливали, а они по-за камушками сидели…
Так мужикам эта бумага понравилась, что когда Иван кончил, они стали шапки снимать и креститься.
— Правильный манифест. Видно, пришла правда и на нашу сторону.
Но старосты сельский и церковный, два сторожа и сотский пошли к отцу Афанасию. Поп поднял их на смех.
— Это фальшивая бумага. Слыханное ли дело, чтобы вся земля мужикам отошла? А если кто купил на собственные, кровные? Или церковная земля. Каждый за свою землю зубами ухватится.
