Глухо вымолвил:
— И как это вы, синьорина, не боитесь? Долго ли до греха?!
Как будто удивилась. Задумалась на мгновенье. Весело засмеялась.
— А кого же мне бояться? Земных тварей, что ли?! Да у меня и охрана есть! Сторожей имею.
— Каких? — заинтересовался Сальватор. — Собак, что ли, при себе держите?
— Морских собачек! — небрежно ответила красавица. — Хочешь видеть? Вон одна…
В морских волнах, тихо катившихся к скалам, плавало, извиваясь, колоссальное веретенообразное тело с зубчатой спиной. Чудовищно уродливая голова величиной с бочку поднималась над водой на высоте сажени, и два странно выпуклых глаза величиной в большую тарелку мертвым взором глядели на него, Сальватора.
— Н-не надо. Не надо! — выдавил из себя Сальватор, почтя теряя сознание.
Красавица махнула рукой, и чудовище исчезло. А Сальватор припал к фляжке с вином и пил, пил, покуда красавица не отняла у него сосуд.
Взошла поздняя луна, и была она красна, как кровь, и диск ее казался непомерно огромным. И было что-то зловещее в ее свете. Но странно — этот зловещий свет все же разгонял тяжкие чары, навеянные на Сальватора созерцанием «Морской собаки». И как-то возвращал к обыденной жизни.
Осмелев, Сальватор сказал:
— Верно, синьорина, у вас отец очень богат. Такое ожерелье тысяч пять стоит!
— Я сама его смастерила! — ответила красавица. — Тут поблизу на дне морском лежит старый испанский галеон с золотом. Я подобрала несколько монет…
— Так вы таки нашли «испанское золото»? — задохнулся Сальватор. — Мадонна. Вот бы мне такое счастье!
— Разве у вас мужчины носят ожерелья? — удивилась красавица. — Странно. Но если хочешь, возьми эту игрушку себе. Мне она уже надоела!
— Мадонна! — опять задохнулся Сальватор, беря дрожащими руками золотое ожерелье и перебирая его монетку за монеткой. — Мне? Мадонна? Да я собственной баркой обзаведусь. Дом куплю… Если только хватит, впрочем…
— Хочешь, я тебе еще несколько пригоршней монет дам? Их так много на дне. И никому они не нужны…
— Синьорина!
— Хорошо. Но… повесели меня! Спой песню. Сыграй на своем инструменте. Расскажи, как вы, земные, живете. Да сядь поближе ко мне. От тебя идет теплота, а я зябну. Отчего ты дрожишь? Разве и тебе холодно?
И она обвила его своими белыми, как кипень, руками, и прижалась к его груди своею грудью, и глядела ему в глаза, и целовала его.
А потом стало светать. И красавица поднялась с гальки, служившей им брачным ложем, и пошла ко входу в пещеру. Остановилась. Шепнула:
