Письмоводитель не стал запираться.
— Ну, примерно с неделю.
— Тэк-с, тэк-с! — Следователю не удалось скрыть своего изумления. — Ах, значит, только неделю назад? — постарался он замести след.
— Да, не больше. Мы собрались в крепостном рву — времени-то у нас хоть отбавляй — по обыкновению шел разговор, как бы подработать деньжат. Ведь все мы болтаемся без дела, ни места, да и вообще ничего нет. И чего только мы не пробовали. И все впустую. Ну, а тут Оскар и предложил свой план.
Карандаш секретаря так и летал по бумаге. До сих пор письмоводитель вел свой рассказ с самым серьезным видом. И только тут ухмыльнулся.
— Но, конечно, если вы собираетесь пересажать нас всех, весь наш квартет, тогда нам придется выступать разве что в следственной тюрьме.
Секретарь даже рот разинул. Господин Тэкстэкс вытаращил глаза, словно перед ним выходец с того света. А письмоводитель как ни в чем не бывало продолжал рассказывать о предполагаемом квартете.
— Но ведь вы все равно его не выпустите, пока дело не выяснится. Так что я уж и не знаю.
Господин Тэкстэкс пришел в себя.
— Ну мы-то с вами всегда столкуемся. Мы ведь вроде, тэк-с, коллеги. — Он открыл синюю папку и сделал вид, что читает показания: — Тэк-с, значит, господин Беномен сказал вам: «Я еще расправлюсь с этим кровопийцей». Когда это было?
«Ну, меня ты не проведешь…» — Об этом я ничего не знаю. А если бы даже он и говорил что-нибудь в этом духе, мало ли кто что скажет. Никто не примет этого всерьез. Это скорее доказывало бы, что Молитора убил не он. Уж если кто…
— Ну и хитрец же вы… Так что вам все-таки известно по этому делу?
— Ровно ничего.
— А где вы сами были между половиной восьмого и без четверти восемь.
— Гулял.
— Где?
— По набережной.
— С кем?
— Один гулял.
— Вы можете это доказать?
— Было уже темно. Видел ли меня кто, не знаю.
— Плохо!.. Так или иначе, господина Молитора нашли мертвым в луже крови перед несгораемым шкафом, а известно, что ваш приятель, который ненавидел покойного по весьма понятным причинам, прямо оттуда направился к вам. Вы достаточно знакомы с нашей практикой и поймете, что в данных обстоятельствах я вынужден буду пока вас задержать. Надеюсь, вы не будете на меня в обиде… Как и я не обиделся на вашу шутку… Да, не более как через пять минут он был у вас. Не могли же вы ничего не заметить, волновался ли он, тэк-с, или вообще.
«Не мог он этого сделать», — подумал письмоводитель. И тут же припомнив, как Оскар запыхался, как был взволнован, сказал:
