— Тэк-с, тэк-с… А куда ходил господин Видершейн?
— Почем я знаю… Насчет времени я потому обратил внимание, что мы с ним собирались к портному Фирнекезу. А не по чему-нибудь еще!
Господин Тэкстэкс выкатился в соседнюю комнату и послал тех самых агентов, что арестовывали Оскара, за письмоводителем.
— Тэк-с, значит, правду, тэк-с, правду вы не желаете говорить. Что ж, господин Беномен, время терпит. Я могу каждый день, могу месяцами с вами так вот беседовать.
Мысль о тяжелых часах, проведенных в тюремной камере, и перспектива провести там еще много подобных ночей, собственное бессилие и тон следователя — все это вместе взятое привело Оскара в ярость:
— Вы только и знаете, — заорал он, — что невинным людям душу выматывать. Вы только это и умеете. А я еще раз говорю вам, что если этого кровопийцу — да, да, гнусного кровопийцу, — если его прикончили между половиной восьмого и без четверти восемь, то я докажу свое алиби, и ни черта вы со мной не сделаете. Подумаешь, какие нашлись!
Для вящего эффекта господин Тэкстэкс выдержал точно отмеренную паузу. И когда снова заговорил, тон его, переходя из одной тончайшей модуляции в другую, становился все более дружеским и человечным. Он ослаблял веревку, накинутую на шею Оскара, на манер пастушонка, который отпускает понемногу привязь, чтобы козе думалось, что она на воле.
— Господин Молитор поступил с вами очень жестоко. Но отсюда не следует, что ему за это надо проломить череп.
— Я его не убивал.
— Все в городе были возмущены, как он жестоко с вами обошелся. И никто не перестал вас уважать. Я прекрасно понимаю, как все это было для вас тяжело.
Оскар пожал плечами. Гнев его понемногу стихал.
— Ничего не попишешь, судьба, господин Беномен. Но многие начинают снова, и им удается подняться. Конечно, в нынешние времена это нелегко, да еще если жена и дети. Сколько людей сейчас бьется как рыба об лед ради куска хлеба.
— Еще бы! В одном Вюрцбурге несколько сот покойников.
— То есть как покойников?
— Ну, мы называем покойниками банкротов.
— А ребята у вас уже взрослые?
— Младшему восемь. Вот бандит! Но ничего. Ведь и мы в свое время были такими. — Оскар улыбнулся, и господин Тэкстэкс кивнул.
И тут он, казалось, совсем выпустил веревку из рук.
— Да, так оно и бывает. Если бы господин Молитор отсрочил вам тогда векселя, все бы более или менее наладилось! Да, не повезло! — Он уронил руку на стол и скорбно покачал головой. — Не следовало ему так поступать, — добавил он, словно разговаривая с добрым знакомым, с которым повстречался погожим весенним утром на улице.
