— С уловом?
— Четырнадцать штук! — И мальчик высоко поднял над головой сеточку, которую сам смастерил из бечевки.
— Наудил?
— Нет, нарвал в лесу!
Молчание.
— Придешь домой поздно, отец тебе всыплет… А мне одну дашь?
— Я с рыбой. Может, мне и не попадет.
— Как бы не так! Он тебя еще тот раз предупреждал, что всыплет, если опять пойдешь рыбу удить.
— А рыбку-то все-таки съел. А раз съел, значит все. Он и сам не знает, чего ему больше хочется: рыбу есть или меня драть. Никак он это не решит.
Молчание.
— А что сейчас со мной было, вот это да! Подумаешь ты со своей рыбой!.. Сколько она весит?
— Фунта три будет… А что было?
— Ха! Не скажу, что я, предатель, по-твоему?
— А за рыбину?
Длительное молчание.
— На вот лучше пфенниг.
У набережной стояла на причале иностранная самоходная баржа, нагруженная блоками красного песчаника. Возле рубки виднелась жестяная в полметра высотой посудина, похожая на бидон с керосином. Рыбаки сидели в ближнем трактирчике за вечерней кружкой пива. Сын письмоводителя снова затянул сеточку, пфенниг он зажал в зубах.
— Не будешь болтать, я тебе одну вещь скажу.
— Что я, предатель, по-твоему! — Отставив руку, сын Оскара прикидывал длину рыбешки, лежавшей на его раскрытой ладони.
— Керосин на воде плавает, и если мы потом его подожжем, вся река загорится… Я бы уж давно пошел домой. Но в темноте огонь красивее.
— Да и скрыться легче.
Доктор Гуф допытывался у Ханны:
— Скажите мне, любите вы его? Любите?
— О, если б вы знали! Только маму, одну только маму больше… А может быть, даже и нет.
«Она его любит. Она его любит».
Они медленно прошли мимо мальчиков. И сейчас доктор Гуф держал руки в карманах пальто и то и дело оглядывал свои ноги, будто хотел убедиться, что с него еще не свалились брюки.
Уставившись куда-то в пространство, он усмехнулся: перед ним снова встала сцена в трактире.
— Славный мальчик! Очень славный мальчик! — Потом, повернувшись к ней, добавил: — Но не слишком ли молод? Вы не находите? Он же чертовски молод!
— А вы? Вы никого на свете не любите? Всегда так вот одни?
— Как вы милы! Восхитительное дитя!.. Много, много лет назад я встретил девушку. Один лишь раз мы остались с ней наедине, ночью, на террасе отеля в Лугано. И за эти несколько минут я ухитрился сказать ей, что она будет со мной глубоко несчастна. Она уехала. Это была англичанка. Живет теперь в Индии. Больше мы с ней не встречались. Уехала. На следующее же утро.
— Раз вы сами ее так напугали!
— А зачем она, глупая, мне поверила. Впрочем, хорошо сделала… Мало ли женихов на свете, а разница в конце концов ничтожна. Один черт! Но вот я?.. И для моей сестры не нашлось спутника. Она молода, красива, богата, и при этом болезненно восприимчива, настоящая пушинка на ветру, а жизнь тратит бессмысленно, разъезжая по провинции с дурацкой театральной труппой. Она не может не играть. Характеры у нас гениев, а гениальности нет. Пропащие люди!
