— Как у вас здесь хорошо! — Они смотрели в окно на раскинувшийся внизу, как бы отрешенный от мира сад женского монастыря; в трепетном голубоватом сиянии луны там, казалось, скользили белые тела молодых монахинь, не находивших себе покоя и искавших друг друга.
Кровати красного дерева стояли рядышком. На обеих тумбочках красовалось по крохотному ночнику с зеленым абажуром. Полный спальный гарнитур. Они улеглись.
Кошечка, свернувшись клубочком, спала на подоконнике. Домашний очаг был основан.
Чета Люксов и чета Штрихмюллеров отправились на вокзал встречать тетушку. Каждые пять шагов зятья останавливались и ожесточенно спорили.
— Но согласись, что такая почтенная дама нуждается в удобствах! А где у вас удобства? При ее средствах она может их требовать. — Тут господин Штрихмюллер приосанился и упер руки в бока. — А у нас паровое отопление. — И пошел дальше.
Ганс Люкс остался в одиночестве под мигающим пламенем газового фонаря; он стоял, согнувшись для отпора, плотно сжав губы и не находя, что возразить.
— Она моя приемная мать, а не твоя… Я для нее уже и комнату приготовил, значит, то есть заново оклеил, кресло купил, — крикнул он вдогонку.
— Комнату приготовил! Кресло купил! Смешно даже говорить о таких грошах… Хорошо, я возмещу тебе расходы. Впрочем, тетушке самой решать, у кого ей поселиться. Не захочешь же ты силой принудить бедную старушку.
— Тетушка? Какая она тебе тетушка?
— Зато она мне тетушка! Такая же, как и тебе… Мой муж не какой-нибудь проходимец, искатель наследства! — воскликнула фрау Штрихмюллер, а ее муж, бросив взгляд на зятя, развел руками.
— Давайте договоримся так: сперва у нас, потом — у вас, — сказал господин Штрихмюллер. — Пусть у старушки будет хоть какое-то разнообразие. Она с дороги, конечно, очень устанет, а мы живем у самого вокзала. — В одной из боковых улиц рядом с вокзалом у него был собственный одноэтажный домик в восемь крохотных комнаток, шесть из которых он сдавал приезжим. На тетушкины деньги он мечтал надстроить второй этаж и превратить домик в настоящую маленькую гостиницу.
На платформе напряжение достигло предела. Было не до разговоров. Все молча, сосредоточенно глядели на две блестящие полоски рельсов, по которым должен был прибыть запаздывавший поезд.
Начальник станции в красной фуражке, проходя мимо Ганса Люкса, спросил:
— Ну как, обещают вам что-нибудь?
Тут подошел поезд.
— Какая она из себя? — воскликнул господин Штрихмюллер и, подхватив жену под руку, побежал вдоль платформы. — Может, она и не приехала. Опоздала на поезд! Старушка ведь!
