– Что случилось? Кто сделал с тобой такое?
Ситуация быстро стала крайне неловкой. Недоросль, которого, как оказалось, зовут Дестран, тут же выложил все. Эзабет не обрадовалась. Совсем. Обрабатывая пухнущее лицо Линдрика, она то и дело свирепо поглядывала на меня.
– Я уже начала думать, что ваша репутация головореза – клевета. Но, увы, мой оптимизм был столь наивен! Капитан, вы так глубоко пали! В вас не осталось ничего от того человека, кем вы могли стать!
Я скривился. Это удар ниже пояса. Хотя бедняге Отто сейчас гораздо больнее.
– Немногие оправдывают надежды юности, – процедил я.
Затем я предложил переговорить с глазу на глаз. Но Эзабет не захотела оставить Линдрика, упорно протирала ему лицо мокрой тряпкой. Попутно Эзабет не раз и не два посоветовала мне убираться.
– Хорошо, я скажу просто и прямо, – наконец пообещал я. – Немедленно идите к княгине Эроно. Она отнюдь не радуется тому, что исчезла ее родственница.
– Скажите ей, что я в порядке. У меня много работы.
– Какой же? Может, предавать границу и разносить изменнические слухи?
Эзабет гордо вздернула подбородок, что было заметно и через маску.
– Нет! Говорить людям правду!
– У вас никаких доказательств. Одни теории, – сказал я. – Всего лишь отвлеченные идеи и стрелки на бумаге. Они не спасут от виселицы. Я потакал вам в деле с домом Малдона. Но всему есть предел. Самое малое, вы загоните себя в тюрьму. А скорей всего, вас просто убьют.
Эзабет и Отто понимающе переглянулись.
– Это уже может быть совершенно не важным, – сказала она.
– Капитан, что вам известно о Машине?
В гостиной было холодно. Недоросль принес кофе. Я не притронулся к нему. Я стоял, глядя на Эзабет.
– Я знаю то же, что и все. Машина – оружие. Если драджи заходят в поле обстрела, кто-нибудь дергает за рычаг. Проекторы поворачиваются. Драджи горят. Все радуются.
– Вы знаете хоть немного о том, как работает Машина? – спросила Эзабет.
– Ей нужен фос, это известно всем. Машина огромна. Орден инженеров эфира ухаживает за ее наземными частями: проекторами, проводниками энергии, милями кабелей между станциями. Но ядро Машины под цитаделью. Там никто не бывал с тех пор, как Нолл запечатал его. Орден держит там охрану, по сути, чисто церемониальную. Нолл защитил сердцевину своими чарами, непроницаемыми для нас.
– Как работает ядро Машины, не знает даже Орден, – сказала Эзабет. – По крайней мере раньше никто не знал. До тех пор пока Глек Малдон не отыскал это.
Она вытащила большой лист смятой пожелтевшей бумаги и расстелила его на столе. Лист покрывали тысячи пересекающихся тонких синих линий. На их пересечениях были аккуратно и плотно выписаны цифры и уравнения. Рисунок напоминал самоцвет с тысячью граней. По краям – изящные строчки незнакомых крохотных букв. В углу диаграмма обведена красными чернилами, такими яркими и свежими на выцветшем чертеже. Края обожжены. Эту бумагу я подхватил со стола, когда мы убегали из горящего дома Глека.
