Здесь было не светлей, чем в комнатах. Каждую зиму, когда огромные сугробы засыпают обсерваторию, метеорологи роют в снегу глубокие траншеи и покрывают их сверху досками. Эти траншеи идут от двери обсерватории к ящикам с инструментами, к сараю и к обрыву плоскогорья. Все выходы из траншей всегда бывают плотно заложены досками и открываются только в исключительных случаях, чтобы не позволить метели ворваться в эти снежные катакомбы и окончательно закупорить жителей Яйлы в их тесном домике.
В темных траншеях слабо мерцали лампы. Их свет искрился на мелких кристалликах снежных стен.
Шум метели здесь переходил в дикий рев, как будто над головой ревели и кричали сотни огромных, обезумевших зверей.
В конце одного коридора Лебедев увидал профессора. Кондрашев уже вынул несколько досок, загораживавших выход из траншеи, и, работая одной из них, как лопатой, прорывался сквозь толщу снега наружу. Он уже расчистил порядочное отверстие и лез в него, отчаянно барахтаясь в снегу, а ему в лицо рвала и хлестала метель.
Стукаясь головой о низкий потолок траншеи, Лебедев поспешил к профессору. По дороге он поскользнулся, упал и, когда, наконец, был в конце траншеи, он мог уцепиться только за ноги Кондрашева. И он вцепился в них крепко, и вытянул Кондрашева из дыры обратно в траншею.
Лицо профессора было свирепо. В бороде и усах его уже заледенел снег. Лебедев не смог выдержать сильного толчка профессора и упал, увлекая за собой своего начальника. Профессор вывернулся и снова ринулся в отверстие…
На этот раз Лебедеву не удалось ухватить Кондрашева. Профессор успел уже выбраться наружу, туда, где так неистово ревела и выла метель…
III. Человек из метели.
Решив во что бы то ни стало спасти профессора, Лебедев, как был — без перчаток, с непокрытой головой, полез в ту же дыру. Но не успел он еще как следует нырнуть в снег, как почувствовал, что чьи-то ноги спустились ему на голову. Радостно подумав, что это профессор облагоразумился и возвращается назад, Лебедев быстро спустился обратно в коридор.
Вслед за ним, действительно, спустился и Кондрашев, но спустившись, он встал спиной к Лебедеву и уставился на отверстие. В его позе было столько недоумения, что Лебедев тоже невольно устремил свой взгляд к дыре. И как раз во-время: из дыры, на глазах у пораженных метеорологов, в туче снежной пыли вылезало большое, обледенелое существо.
Это существо вытянулось до потолка коридора и, встряхнувшись совершенно по-человечески, облегченно произнесло:
