Ночная прохлада все-таки добралась до меня, и кожу начало неприятно холодить. Зябко поежившись, ускорил шаг. В этом году весенние ночи выдались холодные.
Вернувшись в свои покои, я застал там мило беседовавших Аума и Йой… точнее, сначала мне так показалось — пока не приметил, что у русала были покрасневшие глаза и жалостный вид, а работница всячески его успокаивала, а затем, приметив меня, взглянула озлобленно и воскликнула недовольно:
— Унир, как тебе не стыдно?!
— За что мне должно быть стыдно? — войдя в комнату, я закрыл за собой дверь, взял свой простенький халат, лежавший в стороне, и направился к ширме.
— Нельзя просто так брать и обрезать чужое имя! Особенно когда тебе оказали честь назвать кого-либо! — наверное, это был первый раз, когда я видел Йой в таком возмущении, однако мне от этого сделалось ни жарко, ни холодно. Пройдя за ширму, принялся, не взирая на присутствие этих двоих, переодеваться. — И не смей увиливать от ответа!
Я вздохнул: от них всех было слишком много шума и головной боли — сначала горделивый русал, потом спесивая Саки, а теперь еще и Йой со своими дурацкими претензиями…
— Хорошо, что мне нужно сделать?
Послышался чей-то всхлип — небось, Аума, но за ширмой не было видно.
— Выбери ему другое имя! Такое, которое не будет накладывать никакого наказания, — строго сказала Йой, а затем, поддавшись эмоциям, поднялась с пола и прошла за ширму. Вот только в тот момент я как раз стоял в чем мать родила, и девушка, выпучив глаза и зардевшись, негромко пискнула и поспешила убраться подальше. — Ты почему голый?! Что ты творишь?!
— Вообще-то я поправлял набедренную повязку. Она съехала и неприятно сидела на мне, — проворчал ей в ответ. Женщины… вечно им во все надо влезть, а потом возмущаться, что то не так да се не так.
Естественно, Аум не удержался, тихонько подполз и заглянул за ширму. Даже будучи в заплаканном виде, он умудрялся оставаться козлом. Презрительно взглянув на него, я схватил первый подвернувшийся пояс халата и врезал им ему по лицу. Тот, взвизгнув, резко отстранился и отполз от ширмы.
— За что так больно?!
— Чтобы больше не смотрел!
— Унир, ты за что его так сильно приложил?! — возмутилась Йой.
— За все хорошее, — огрызнулся в ответ. — Я вам тут пришел не прелести свои показывать!
— Как будто там есть, на что смотреть, — обиженно буркнул бывший русал. Такого оскорбления я не смог стерпеть.
— Болтай дальше, и сокращу тебя до Ум или Ау, — выглянув из-за ширмы, пригрозил ему.
