— Вполне вероятно, — пожал я плечами. Йой издала задумчивое «Хмммм». — Кстати, ты не знаешь Саки?
Девушка настороженно вскинула бровь.
— Знаю. А тебе чего?.. — пришлось рассказать ей историю, приключившуюся со мной утром. Дослушав ее, Йой изумленно выпучила глаза и воскликнула: — Да ну?! Серьезно?! — я хмуро кивнул. — Ну и ну!.. слушай, да она тебя, если и правда что-то случится, действительно прикончит! С ней же спит сам господин Линж!
— Линж?..
— Ты что, вчера родился? Господин Линж — один из самых богатых и опасных людей столицы. Его даже полиция не трогает — явно всех там подкупил.
— Ах, этот Линж… — и правда, я слышал об этом типе. Пару раз даже видел на улице воинов, которые служат ему: те еще мерзавцы.
— А что, есть еще какой-то другой? — непонимающе нахмурилась Йой.
— Мммм?.. ну да, есть один горшечник, которого зовут так же. Я ему как-то раз картину рисовал, чтобы облегчить болезнь дочери.
Йой помедлила:
— И как?.. помогло?
Я помрачнел.
— Нет, она умерла спустя несколько дней.
— Ух! — скривила физиономию Йой. — Извини…
— Да ничего, — пожал я плечами, однако припомнив, как злился на меня ее отец, виня в плохом мастерстве и веля никогда более не попадаться ему на глаза. После смерти Унис у меня вообще работа разладилась: словно раньше матушка была моим стержнем, а теперь каждый раз руки опускаются. Конечно, я и до ее смерти был не самым лучшим заклинателем, но такого огромного количества промахов не давал. Не удивлюсь, если и с Саки ничего путного не выйдет, и следующей ночью за мной придет один из воинов Линжа с острым мечом наготове.
— Ты не виноват, — заметив мое расстройство, Йой подползла ближе и положила руку мне на плечо. — Такие вещи случаются. Та девушка умерла бы и с картиной, и без нее. Это не из области заклинателей кисти.
— Мы можем исцелять, — хмуро заметил я.
— Ты можешь?.. — Йой упрямо смотрела мне в глаза. Стало неловко, и я отвел взгляд.
— Нет.
— Ну вот. Насколько помню, это мало кто может. Хозяин же об этом знал?
— Да, но все равно настоял. Он не мог позволить себе дорогого лекаря, а от дешевых толку было никакого. Моя картина стала последним средством.
— Тогда здесь нет твоей вины. Ты честно сделал свою работу. Уверена, хозяин дома прекрасно знал, к чему все шло. Просто… — она помедлила и погрустнела, — терять родных тяжело, — Йой сказала это так, словно самой довелось испытать подобное. Ну, мне, по правде говоря, тоже… но не знаю… какой-то я черствый на этот счет — да, Унис умерла. Но чего печалиться? Это ее не вернет.
