С какой стати я все это рассказываю? Кого хочу обмануть? Ведь снова все кончится раскалывающейся от боли головой, опухшей физиономией и трясущимися руками! Сказки выпивох, пожалуй, сродни сказкам о животных. И те, и другие начинаются со звонкого ржания, тявканья, мяуканья, а кончаются блеянием, разверзшейся землей, мерзким зловонием, зубовным скрежетом и гееной огненной. Caput mortuum>26 да череп — череп пьяного зверя... А ведь ребятишки особенно любят сказки про животных... Счастливые люди счастливо живут и рассказывают сказки об ужасных вещах... Зачем? Лучше бы рассказывали сказки волшебные, арабские или кавказские, у них обычно счастливый и веселый конец: и тогда оба они залезли под покрывало, погасили огонь и достигли предела мечтаний — такова формула! Но разве перед тем, как забраться под покрывало, они не пили вино? Арабы? Вино? Эх...
Piove a catinelle! Дождь как из ведра! Совсем как в той песне для турецких рабочих, которую что-то давно не передавали из Праги. Разве времена «Juppi Du» тоже прошли? Вполне возможно. Я успел добежать, основательно не промокнув, до «Ротонды», что возле Замковой горы. Piove! Недаром в армии я «от не хрена делать» зубрил итальянские выражения из словаря наиболее употребительных словосочетаний. Поди ж ты, все помню! Сколько тут, под этим грибком сижено, перелито из пустого в порожнее, изрыгнуто огня! Уф, похоже, проскочил почти сухой. Только бы не напороться на знакомых! Давно я от них отвык. Хотя почти все мои знакомые такие же бедолаги, как и я, и все-таки они энергичнее, оборотистее, ухватистее, проворнее. Те, что побогаче, с косынками на загорелых дочерна шеях, по моде, ненадолго вернувшейся из прошлого летом 1985 года. Нет, слава Аллаху, я никого тут не знаю. Хотя достаточно поглядеть на их личики, ужимки, брюки и юбчонки, сумки и обувку, чтобы безошибочно определить: бродяги! Шлёнды, пустоброды, босяки, постхиппари, миннезингеры, не стесняющиеся ни своих вшей, ни обкаканных трусов, - протест против тоталитаризма? Они той же породы, что и «летающие тарелки», ошивающиеся в скверике возле Александра Сергеевича: перехваченные ботиночными шнурками косички и кирзовые сапоги в разгар лета...
Нет, тут не все такие. Что вы говорите? А, мне кофе и мороженого. Кекс и пачку «Примы». Всё. Мокрая газета на металлическом стуле - тоже красиво. Стройная девушка с белым открытым животиком за соседним столом, одна... нет, мне туда не нужно. Ну вот! Ремигиюс-Оскарас Биржа - бородатый поэт из круга социологов и кладезей премудрости тоже тут! Значит, не только шлёнды, не только бродяги... La piove. La Fisarmonica. Ладно. Еще кофе...
