— Тише! Дядя Тоня спит. И какой день рождения с раннего утра?
За спиной Ольги Ивановны появляется Машка и усиленно нам подмигивает.
Дядя Тоня, московский профессор Антон Иванович Тропинин, — родной Машкин дядя. Он отдыхает в Заречье и сейчас спит в темном чуланчике, потому что очень поздно приехал с рыбалки.
— Поздравляем с именинницей, — льстивым шепотом говорим мы.
— Идите, идите себе, — не поддается на лесть Ольга Ивановна.
— Так ведь день рождения, Ольга Ивановна, и мы подарки уже купили, — пытаемся усовестить Машкину мать. Но она непреклонна.
— Может, к вечеру соберусь что сделать, а сейчас и в дом никого не пущу.
— У родной, у единственной дочери день рождения, — повышаем мы голос в расчете на то, что дядя Тоня услышит нас и прикажет Ольге Ивановне немедленно принять гостей.
— А она меня не любит, — говорит Машка.
Ольга Ивановна хочет что-то ответить, но во двор вбегает растрепанная соседка. У нее такой странный вид, что мы расступаемся перед ней. Женщина кричит:
— Ивановна, милая ты моя! Немец напал!
Ольга Ивановна, бледнея, пятится к стенке. Из чуланчика выскакивает дядя Тоня. Мы быстро уходим. Мы уходим далеко по реке, чтобы никто не мешал нам понять и обдумать это известие.
Решаем: всем мальчишкам из нашего класса и девчатам, которые хотят воевать с немцами, немедленно подать заявления в военкомат.
Уже после обеда наши заявления лежат на столе военкома. Но ему сейчас некогда.
В военкомате полным-полно людей. Плачут женщины. Угрюмо курят мужчины. На улице у столбов и заборов стоят нераспряженные лошади. Шум, крик. И заходится в неистовом плаче гармошка.
Поздно вечером военком выходит на крыльцо и, увидев нас, приглашает мальчишек зайти.
— Что готовы за Родину постоять — молодцы, — говорит ребятам военком Ушаков. — Заявления ваши я оставлю, как понадобитесь, вызову повесткой. А пока идите.
Он перебирает бумажки, и я вижу в его руках мое и Машкино заявления. Военком, хмурясь, читает их, потом долго чешет карандашом за ухом и молча рвет листки.
Мы взбешены. Мы кричим ему о том, что нам уже, слава богу, восемнадцать и мы имеем все права гражданина.
— Маша, покажи свой паспорт, если нам здесь не верят на слово, — требую я.
Будто и не замечая пас, Ушаков говорит ребятам:
— Значит, договорились? До свидания.
Мы ежедневно приходим на призывной пункт и молча кладем на стол новые заявления, чинно усаживаемся в приемной и ожидаем вызова. Но каждый раз уборщица тетя Феона подходит к нам и, вздыхая с притворным сокрушением, говорит:
