— Давай снимем сапог, — говорит Куртмалай и наклоняется над Васькой, но тот вскрикивает диким голосом и отдергивает ногу.
— Ну, что ты — девка, что ли? Потерпи!
— Куртмалай, давай лучше разрежем сапог, — предлагаю я.
Он протестующе дергает плечом, но соглашается.
Нож у нас тупой, и, наверное, разрезая сапог, мы причиняем бедному Баське еще больше мучений. Но он молчит, закусив губы и закрыв глаза. Наконец сапог сброшен, и мы наклоняемся над Васькиной ногой. У него оторвана половина пятки. Куртмалай с опытностью старой сиделки перетягивает ногу под коленом.
— Тебе надо в госпиталь, — советую я.
— Ни за что, — хрипит сквозь зубы Васька. — Отправят отсюда, позора не оберешься. Скажут, в пятку ранен, отступал, что ли?
— Но ты же все равно ходить не можешь.
— Отлежусь, как на собаке заживет. Лишь бы кость была цела. О-о, больно! Дай закурить, Нинка.
Снова повторяется вчерашний день. Мне минутами кажется, что там, за пределами нашего погребка, не осталось в живых ни одной души.
Куртмалай говорит:
— Ну, сеструха, и работка у вас! Погорячей нашей.
До сих пор я считала, что самое страшное — это переход морем. Сейчас я соглашаюсь с Куртмалаем.
Вечером он уходит с попутным транспортом.
— Ты не лезь на огонь, — грубовато советует мне на прощанье, — Ни к чему это. Поняла?
— Ладно, ладно, иди.
Он уходит, длинный, поджарый. И почему-то у меня вдруг болью сжимается сердце.
Я остаюсь одна и снова включаю радиостанцию. Очень хочется услышать голос Бориса. Мне нужно только знать, что он жив. А за эти дни над нами были сбиты два наших истребителя.
Пришел Лапшанский.
— Нина, предупреди ребят, что колодец забит, надо пока экономить воду.
— Да у нас ее почти и нет. Всего полбутыли.
— Тем более. Когда его еще расчистят? Туда сейчас носу не сунешь.
Долина, где находится колодец, даже в более тихие дни была одним из самых опасных мест.
Фашисты знали, где можно было взять нам воду, и лупили по колодцам почти круглосуточно.
— Что, Вася, плохо тебе? — спросил капитан.
— А, не спрашивайте!
— Ты, может, в госпиталь пойдешь? Давай я помогу тебе.
— Да никуда я не пойду.
— Нина, надо аккумуляторы на заправку отнести немедленно. Но в моторную попала бомба. Туда сейчас не проберешься, придется в госпиталь идти.
В госпиталь идти около километра, а по берегу под прикрытием обрыва чуть дальше. Наверху было сейчас слишком опасно.
Я взяла аккумуляторы и пошла. Солнце пекло почти по-летнему, мне стало жарко и захотелось пить. Я вспомнила, что сейчас с водой плохо, и теперь уже мне ничего не надо было, кроме стакана воды. Или хотя бы четверти стаканчика.
