К пустынному причалу швартовался корабль.
— Эй, на борту! — лихо крикнула Ляля. — Куда пойдете?
— А вам куда требуется?
— В Кабулети.
— Скажи на милость! И нам как раз туда же! Вот только отдохнем малость — и в путь!
На палубе громыхнул смех. Наш мрачный спутник спросил:
— Чего это они ржут?
— От радости, что мы с ними поедем, — усмехнулась Ляля.
— Вы подождете нас? — спросила я.
— А как же, — закричали с палубы парии, — обязательно подождем. Только не задерживайтесь.
— Трепачи они, — с горькой убежденностью сказала Маша.
— А вдруг не трепачи?
Мы побежали на гауптвахту. Поторапливаемый нами начальник выдал справки, подтверждающие наши личности и факт пребывания этих личностей с такого-то по такое-то августа 1942 года на гауптвахте.
— Вот возьмите деньжат на дорогу, — предложил он, когда мы стали прощаться.
— Зачем нам деньги?
Простились мы тепло. Маша даже сказала, желая сделать начальнику приятное:
— Эх, кабы не война, век бы у вас сидела.
— Лучше не надо, — грустно ответил он на Машину шутку.
Не прошло и часа, как мы снова были в порту. Но нашего корабля и след простыл. Правда, у причала стоял другой, но на его палубе царила тишина. Только на мостике стоял командир такого мрачного вида, что мы просто не решались к нему обратиться.
Переминаясь с ноги на ногу, мы топтались у трапа, не спуская глаз с угрюмого человека.
Высокий, худой, почерневший от солнца, он, казалось, ненадолго задремал, облокотившись о поручни. Потом резко тряхнул головой, и взгляд его упал на троицу, стоящую у борта. В глазах появился некоторый интерес к нам.
— Вы ко мне? — спросил он не особенно приветливо.
— Ага, к вам. Так точно!
Капитан-лейтенант вдруг ни с того ни с сего рассвирепел. Он начал стучать кулаком по поручню и кричать:
— Это черт знает, что такое! Я из-за вас третий раз подхожу к пирсу. Я отстал от «Зюйда»! Марш на корабль! А остальные где?
— Остальные на «Зюйде», — ответил появившийся на мостике старший лейтенант. — Теперь можно отправляться. На месте разберемся, кого куда. Лишь бы «Зюйд» догнать.
Странным показался нам этот разговор, но уж одно то, что нас ждали, немного успокаивало. Видно, добряк-армянин замолвил за нас словечко.
— А кто же эти остальные, интересно, — раздумчиво сказала Маша.
Я пожала плечами. Значит, корабль ждал не только нас, не только из-за нас трижды подходил к пирсу. И нечего было так уж здорово кричать на нас.
— Вахтенный, отведи их в каюту, и чтобы они не шлялись по кораблю, — невежливо приказал капитан-лейтенант и ушел в рубку.
