Она знала это.
— Мой брат, да. Он занимался со мной.
— Брат. Но не мать? Значит, ее саму не учили?
Нет. Мать говорила — женщина не должна. Она страдала из-за этого, но сделать ничего не могла. Адель помнила, как однажды в ссоре мать прожгла отцу руку, по-настоящему, до кости. Шрамы потом остались на всю жизнь. Не был бы он Мором, она бы убила… Так было, с обычными людьми. Служанку, которая случайно разлила молоко ей на платье, мальчика с конюшни, который чуть не сбил ее с ног… Плакала потом. Но не могла справиться.
Сила Моров в другом, отец объяснял ей.
А вот со смертью Адель учил управлять брат. Тавишу приглашали учителей из дальних ветвей Тандри, а потом Тавиш занимался с ней. Она тоже оставила на нем много следов, но он, вместе с Адель, учился защищаться. В детстве, к счастью, сила не проявляется в полной мере.
— Это не ваше дело, — сказала она.
— Не мое.
— Моя мать скоро уедет.
— Я знаю, — сказал он.
— Скажите еще, что это вы заставили ее уехать.
— Я приложил к этому руку.
Он говорил совершенно серьезно, так, что не поверить было нельзя. Хотя теперь Адель закрылась в полной мере, так плотно, как только могла. Он больше не заставит ее, не может повлиять.
Самоуверенность раздражала.
— Весь мир крутится вокруг вас?
— Большая его часть, — он улыбнулся. — Давайте попросим Гленн, она вылечит вас.
— Не нужно. Это пройдет само.
— У вас серьезные ожоги, проходить будет долго. Неделю, не меньше. То, что отказывался я — другое дело. У меня, на самом деле, не было ничего страшного, — он глубоко вдохнул, выдохнул. — Уже ничего не осталось. Разница в том, что когда мы ругались с отцом, каждый из нас очень четко понимал границы, которые переходить нельзя. Резкий спазм в легких оглушает, заставляет ослабить ментальную хватку. Можно даже потерять сознание. Но для такого, как мы, по большому счету, это не более чем подзатыльник. Ваши ожоги заставляют вас страдать даже сейчас. Болит же ведь? Чешется? Адель, не хотите вмешивать Гленн, давайте я.
— Вы? — она удивилась. — Вы не можете.
— Да бросьте. В каждом из нас намешано силы от всех семи домов. Моя прабабка была из Олстеров. Можно вытащить любую силу, если знать как. Но так далеко, конечно, сложнее. Дайте руку.
Она устала с ним спорить. Просто устала.
Поддалась.
Он взял ее за руку. Ее ладонь в его ладонях… его глаза… он так смотрит на нее… Так не должно быть.
И по всему телу разливается спокойствие и тепло.
— Лучше бы сесть, конечно, — говорит он. Хмурится. — А то я не уверен… Ладно, попробуем так.
