Под тем земля горит,
Кто с немкой блуд творит,
А смертный грех велик,
Кто носит хуерык.
Иль паче кто с женой неладно пребывает,
Не правилом ее пехает.
Высоко, например, кто ноги подымает
Иль стоя позади, иль сидя уебает,
Иль презря весь закон
От многих забобон
Пристрюня в афедрон
Её ошмарит он.
Такому любодею
Вертеть дырой своею.
Кто кроме череды,
Не чтя пятка, среды,
Во всякий день грешит.
В пизде рассол сушит;
А паче же притом кто гузно подтирает
Бумагою себе и рук не обмывает,
Бумаги за столом сидев не шевелит,
А сидя на говне молитву сотворит;
При лишнем при бревне,
Поповой при родне,
Купецкой при жене
Кто молвит о говне,
По-новому крестится,
За Никона божится;
Немецкий кто обряд
И демонский наряд,
Не ходит без брызжей
И носит кто тупей
Иль бороду себе как иноверный бреет,
Цифирью мерзкою щитать кто разумеет,
Иль ересь полюбя, французским языком,
Смердящи яко пес, боярина мусьём.
Гудок зовет капель,
Боярышню — мамзель,
Боярыню — мадам,
Красавицу — шарман,
Дворянчика кадетом,
Служителя валетом;
Кто, Бога не боясь
И в харю нарядясь,
Влеча себя во ад,
Поедет в маскерад,
И в демонском себя присообщая лике,
Кто ходит на театр, играет на музыке,
По-новому одет, кто прыгает балет,
Танцует менует и смотрит кто в ларнет;
Анафимска душа,
Кто скачет антраша,
И все те плесуны,
Спустив с себя штаны,
На хую у сатаны
Вскричат «трах таланы»?
Кто ересь полюбя
И веру погуби
Нечистой силы сын,
Наперсник сатанин,
Ефрема Сирина писанья не читает,
Читая же его, кто слез не проливает,
Юродивым притом не хочет в свете быть,
Феодоритов бред за истину не чтить;
Не любит толокно,
Сам-друг глядит в окно,
Не парится с женою,
Купается весною,
Не вправивши рукою,
Стучит в пизду елдою;
Не верует кто снам,
Колдовкам, колдунам,
Что леший есть в лесах,
Кикиморы в домах,
Что ночью мертвецы выходят из могилы,
Что к носу и щекам приставить можно килы,
Волками что людей возможно превратить,
Навстречу что попу не должно выходить;
Что соль просыплется,
Петух прокрикнется,
Что курица вспоет,
Что кошка заскребет,
Великой тут напасти,
Бед должно ожидать и страсти,
Коль идет поп изон,
Навстречу фармазон,
Ты очи вверх взведешь
И навзничь не падешь.
Иль знаешься, иль пьешь, иль ешь ты с армянином,
С калвином, лютером, а паче с жидовином;
Анофрей говорит о двух тех головах:
Седые быть хотят, кто ходит в париках,
Хоть стар будь или млад,
Тот прямо пойдет в ад,
У чорта на битке,
Как будто на коньке,
Там будет век сидеть
И плакать, и реветь.
Кто сей болтает бред,
Что весь вертится свет,
Что чалмы, калпаки,
