берегу Ганга, в виду Гандапура, и не мог переправиться через реку, чтобы предупредить вас о нападении Нана. Только к ночи удалось мне найти
скрытую в камышах лодку. Я потерял надежду найти в живых кого-нибудь из вас. Лодка ждет нас. Нам надо спешить. С рассветом повстанцы вернутся сюда.
— Бежать!., одному... без отца... без сестры?
— Не знаю, что сталось с ними, — ответил Мали. — Я осмотрел все трупы, но не нашел среди них ни отца, ни сестры твоей.
— Вспомнил! — воскликнул Андре.— Два воина Наны уносили сестру, и когда я бросился к ней на помощь, меня оглушили железной дубиной.
— Если ты видел сестру в живых, то можешь быть спокоен, — утешал юношу Мали. — Я знаю Нана-саиба. Твоя сестра — внучка магаратской
принцессы и потому священна для него. Он будет оказывать ей царские почести, а затем выдаст за какого-нибудь союзного раджу.
— Несчастная Берта!— воскликнул юноша.— Но где же отец мой?
— Если я не ошибаюсь, тело твоего отца брошено в огонь. Разыскивая вас среди пожарища, я видел обгорелый труп, на котором виднелись
остатки европейской одежды.
Эта весть как громом поразила Андре, и он лишился чувств на руках Мали. Старик осторожно опустил его на землю и на минуту задумался.
Затем быстро подошел к одному трупу, снял с него тюрбан и широкий холщевой плащ, и вернувшись к Андре, переодел его в платье индуса.
Ради большей предосторожности, он поджег европейскую одежду юноши и разбросал кругом полуобгорелые лохмотья.
Андре все еще не приходил в себя, и Мали тщетно пытался привести его в чувство. Время было дорого, на востоке уже занималась заря.
Собрав последние силы, старик поднял юношу наплечи и направился к реке.
ГЛАВА VII
ВОСПИТАННИК МАЛИ
В лачуге Мали.— Пробуждение. — Змеи.— Добрая
весть. — Миана и Гануман. — Андре и Сапрани
Жилищем старого укротителя змей был жалкий шалаш. Это ветхое строение состояло из четырех столбов, которые подпирали соломенную крышу,
густо поросшую вьющимися растениями, стенами ему служили бамбуковые циновки, прикрепленные к столбам. В одной из стен находилось отверстие
для входа, завешанное лохмотьями.
Внутренность лачуги имела такой же невзрачный вид. Пол был сделан из утоптанной глины и наполовину прикрыт циновкой. В одном углу была
нагромождена куча корзин, палок, пестрых лохмотьев и другого хлама, составлявшего имущество владельца. В другом углу находилась низкая
веревочная кровать.
На этой убогой постели уже неделю метался в бреду Андре.
Преданный Мали ухаживал за ним с материнской нежностью и вскоре с радостью заметил,
