Я сам видел людей, приносивших своих умирающих от голода детей к дверям наших жилищ.
— Возьмите их, — говорили несчастные,— я вам отдаю их совсем, только дайте им немного риса, чтобы они не умерли от голода.
Пусть англичане не говорят, что восстание направлено против их законной власти... — закончил Буркьен.
Вся Бенгалия соединилась в одно, и пароль инсургентов: изгнать чужеземцев.
Но это кроткое и робкое население, хотя и объединенное общей ненавистью, все еще не решается взяться за оружие, возможно, что если бы английское правительсто приняло разумные меры, все мало-по-малу могло бы улечься. Но англичане ведут себя так, что восстание должно
вспыхнуть.
Нам нужно спасать себя, а не Англию. Я хочу, чтоб вы это знали.
Дети молча ушли к себе.
Не теряя времени, плантатор Созвал всех людей фактории и отдавал распоряжения. Всем приказано было вооружиться и при первом сигнале собраться во дворе перед домом. На дороге и на полях были расставлены вестовые, обязанные немедленно извещать о приближении всякого подозрительного отряда. Стены и ворота были надежно укреплены.
Каждый день приносил известия о присоединении к инсургентам одного полка сипаев за другим.
Так как принц Дунду снова объявил, что он помогает англичанам и готов дать всем им приют, то европейцы поспешили послать свои семейства из Каунпора и его окрестностей в Битур.
Андре и Берта, проводившие все время на берегу Ганга, с грустью смотрели на многочисленные суда, поднимавшиеся против течения к Битуру.
С лодок раздавались рыдания женщин и детей, лица выражали страх и опасение за отцов и мужей, оставленных в окруженном врагами городе.
В таком положении прошла неделя. Было известно, что полки удского набоба шли на Каунпор, где весь гарнизон состоял из 1500 европейцев и нескольких тысяч сипаев, на которых нельзя было полагаться, так как они были возмущены англичанами.
Буркьен надеялся, что вражеские отряды не станут терять времени на осаду такого маловажного места, как фактория.
Вестовые и караульные исполняли свое дело прекрасно, и никто не мог подойти к фактории незамеченным. Буркьен строго запретил кому
бы то ни было выходить за оборонительную линию.
Так приходили дни за днями. Но вот однажды после полудня Буркьену донесли, что к фактории приближается значительный отряд туземцев.
Раздался сигнал, и во дворе быстро собралось двести вооруженных рабочих. Ворота заперли, и Берте приказали укрыться в самой отдаленной
комнате дома. Затем Буркьен поднялся на вал и увидал на расстоянии одного километра приближающийся конный отряд.
