Здесь росло на удивление много деревьев – одни старые, медленно умирающие, вторые помоложе, набирающие силу, третьи маленькие, чахлые, явно задавленные другой растительностью. Среди ветвей и впрямь щебетало несколько птах, но они оказались слишком маленькими, чтобы на них охотиться. Рэн походил-походил да убрал лук.
Набрав впрок воды, отряд пошёл дальше. Вскоре он вышел к ещё одной лестнице, ведущей наверх, обратно в неприветливые коридоры лабиринта. Возвращаться туда после освежающей прогулки по саду, пусть и искусственному, не хотелось.
Вскоре зелень скрылась за поворотом, и почти сразу же стало казаться, что никакого сада и не было – вокруг снова возвышались однообразные желтоватые стены, воздух стал сухим и не нёс в себе запахов. Указатели по-прежнему безошибочно вели отряд вглубь лабиринта, путь был извилистым и временами сильно отклонялся то к северу, то к югу. По подсчётам Рэна, путь по прямой занял бы у них не больше получаса, но тропа никогда не вела их в нужном направлении, ведя отряд окольными путями, то по спирали без единого ответвления, то через несколько десятков поворотов, один за другим.
В общей сложности путь занял около пяти часов, так что когда путники наконец вышли на финишную прямую, упирающуюся в белые ворота, солнце уже не доставало и до середины стен. Здесь даже пуэри почувствовал давление на виски – пресловутый магический фон дал о себе знать. Действительно, с такими ощущениями трудно было даже свыкнуться, не то, что заснуть.
– Привал, – скомандовал Энормис и первый сбросил с себя мешок.
Рэн так и не понял, зачем чародей таскал на себе эту ношу – и он, и Литесса пользовались каким-то хитрым заклинанием подпространственного кармана, куда складывали самые тяжёлые вещи, в нужный момент вынимая их словно из воздуха. Там же хранилось и большинство припасов, архимагесса, заглянув в свои закрома, сказала, что их должно хватить по меньшей мере на неделю, а если экономить, то и на полторы. Но Эн отчего-то не хотел полностью избавляться от поклажи – будто с мешком, висящим поверх ножен на спине, ему было спокойнее.
Они перекусили пока шли, теперь же настало время наесться как следует, нормальной пищи. Энормис зажёг зелёный огонь, на нём они пожарили мясо, которое вот-вот должно было начать портиться, и, задумчиво жуя, рассматривали ворота, перед которыми сидели.
Две каменные створки смыкались настолько плотно, что щель между ними была едва заметна. Они оказались совсем небольшими: сажень в ширину и сажень в высоту, над ними же была толща всё того же камня, из которого состоял весь внешний лабиринт. В ней, на высоте двух человеческих ростов, виднелась полустёршаяся выдолбленная надпись на неизвестном Рэну языке.
