Ашигара величественно кивнула:
— Боевая форма. Я же все-таки абордажная команда!
* * *
Абордажная команда притащила на палубу «Хиэй» обоих живых капитанов. Темнокожий здоровяк Хемптон от головокружения ни стоять, ни сидеть не мог, так что его уложили вдоль досок. Первым делом Сухов проверил, как Аста заклеила тому рассеченную бровь, и нашел, что сам бы лучше не сделал. Низенький Вальдес беспокойно теребил роскошные усы: в бою кругленький мексиканец не пострадал.
Хиэй осмотрела допущенных на палубу аватар и поежилась. Все три проекции носили одинаковую флотскую белую форму — китель-юбка-туфли, на чем сходство и заканчивалось.
Соломенная блондинка Винси с отсутствующим видом вертела в руках оторванную голову Смитсона.
Русоволосая Аста смотрела только на Хемптона.
Брюнетка Квинси, равномерно моргая, смотрела за борт. Там, далеко-далеко у западного горизонта, должен был уже показаться остров Саво; и оттуда полным ходом неслись к эскадре «Начи» с «Миоко».
Хиэй содрогнулась. И ведь она когда-то была такой же, как эта Квинси. Равнодушной. Хоть люби, хоть руби.
И ведь они все были такими!
Если бы не люди. Если бы не необходимость в создании проекций. Если бы…
— Аста!
— Слушаю, флагман.
— Отвечай голосом аватары. Человек тактическую сеть не слышит.
— Слушаю, флагман.
— Вот Смитсон был плохой. Хемптон… Пусть хороший.
— Хороший! Без всяких «пусть»!
— Тебе видней. А какой тогда Вальдес?
Аста и Винси переглянулись.
— Ну… Никакой. «Да, коммандер». «Есть, коммандер».
— То есть, убивать его не за что? Квинси!
— Да, флагман.
— Каков твой капитан?
— Флагман, я не понимаю вопрос. Мой назначенный капитан — человек.
— И это все о нем… Он использовал кнут?
— Восемь тысяч шестьсот сорок два раза.
Сухов медленно прижмурил глаза. Сосчитал до десяти.
— Хиэй!
— Да?
— Зацаренный тоже сперва использовал кнут.
— Семьдесят два раза. Этого ему хватило, чтобы договориться не с кем-нибудь, а с флагманом. А ты уже достаточно знаешь о Тумане, чтобы понимать, что линкоры самые авторитарные среди нас, и поэтому самые тяжелые в общении. И потом. Ты хотя бы раз применял кнут к нам пятерым?
— Откуда мне знать, как я поступил, если бы у меня был кнут?
— У тебя его не было, но ты договорился с нами всеми. А нас целых пятеро. У него был кнут, и он с одной Квинси не договорился.
— Но, может, Вальдес просто дурак?
Вальдес, понявший из беседы на русском только собственное имя, переступил с ноги на ногу и тыльной стороной ладони вытер вспотевший лоб.
