«И явилось на небе великое знамение — жена, облеченная в солнце. Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения.
И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами...
Дракон сей стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца».
Дальше в «Апокалипсисе» не поймешь; жена родила, «и восхищено было дитя ее к Богу».
Землю оно, значит, покинуло. Дракон так или иначе погубил и мать, и ребенка.
Не осталось ничего...
Mephistopheles. Die Uhr steht still.
Chor. Steht still. Sie schweigt wie Mitternacht Der Zeiger fallt.
Mephistopheles. Er fällt, es ist vollbracht.
Chor. Es ist vorbei.
Mephistopheles. Vorbei! Ein dummes Wort.
Warum vorbei?
Vorbei und reines nichts, vollkommnes Einerlei
{104}...
Труды, мечты десятка поколений надолго прошли vorbei{105}.
— Warum vorbei{106}?
— Ich liebte mir dafür das Ewig-Leer{107}, — говорит далее Мефистофель.
«Народные комиссары», «революционный трибунал», «декларация прав трудящихся»... Почти все революции 19-го и 20-го столетий имитировали образцы 1789- 1799 годов, и ни один из мексиканских переворотов, происходящих регулярно два раза в год на улицах Вера-Круца, не обошелся без своего Робеспьера и без своего Бабефа. Любопытно, что образцы, в свою очередь, не блистали особой оригинальностью, и тот же Бабеф, которому судьба послала прозаическое имя Франсуа-Ноэля, окрестил себя сперва Камиллом, а затем Гракхом. Тогда был в моде древний Рим.
Правда, герои Великой революции играли премьеру. И, надо сказать, играли ее много лучше. Есть жрецы и жрецы. Есть Прометей и есть Калхас... Если б Робеспьер удрал в Швейцарию после 9 термидора, на свете было бы меньше одной героической легендой. И потому нельзя сказать с уверенностью, что в кофейнях женевского Carouge туристам 21-го столетия будут показывать столик комиссара Троцкого, как в парижском Cafe Procope гордятся столом Робеспьера. Но так грандиозен фон, на котором действуют русские пигмеи, и так велика власть исторической перспективы, что, быть может, и вокруг народных комиссаров создастся героическая легенда. История терпела не такие надругательства над справедливостью и здравым смыслом.
Doch werden sich Poete finden
Der Nachwelt deinen Ruhm zu künden,
Durch Thorheit Thorheit zu entzünden
{108}.
Россия будет, вероятно, принадлежать людям, которые сумеют дать крестьянину то, что ему нужно. Крестьянству же нужны три вещи: мир, земля и порядок. Он их и получит именно в этой последовательности. Вопрос, от кого.
