И выпила его Вечность.
Одним глотком, залпом, потому что он был таким горьким и отвратительным… король Златого Леса умер у неё на руках после первой брачной ночи. Умер, когда посмел отобрать у неё надежду на всё, что только может быть в мире. И его дерево всё ещё было где-то в лесу. Не на центральной площади. Душу Каениэля отец подарил ей, предрекая великое будущее, и Каена сумела им воспользоваться.
Папа. Её милый, добрый папа, который никогда в жизни не делал своей дочери плохо. Он мог подарить ей только счастье; он отдавал его, сколько мог, жаль только, что этого для их жестокого мира оказалось слишком уж мало. Он — Воин, он — Вечный, а она… Она только пыталась получить то, что принадлежало ей по праву. То, что ей не дали из-за чужих грехов.
Она вздохнула. Сжала губы. Заставила себя отвернуться от родной точки, перевела взгляд на другое древо. Роларэниэль, кажется, никогда не пострадает — а как ей хотелось бы! Дерево не гниёт, потому что оно — дерево Вечного. Вечный не умирает, потому что у него слишком крепкое дерево. И даже если она его сожжёт, от этого ничего не изменится. Наверное.
Но она искала не дерево Рэна. С ним и так всё загодя было понятно, и Каена ни на миг не сомневалась, что мужчина не сдастся. Не позволит ей забраться в собственное сердце. Или уже позволил, а после запер её изнутри и не давал выбраться? Может быть, он просто слишком крепко держал её в своём проклятом плену, чтобы она могла думать о чём-то другом? О том, как победить боль и туманы, что таились не над столицей, а в её собственной груди.
Каена рассмеялась. Выдохнула имя девицы — она знала, как из него сформировать Древо. Удивительно. Она была уверена в том, что такое должно быть; дочь селянки, дочь горожанки, чьей она б ни была дочерью, она не имела права родиться и получить имя, не дарованное деревом. Конечно, искать следовало ближе к родным местам, но они иногда брали деревья известные. Теперь ведь это не привязывалось к душам. Шэрра — не ново, так звали жену Роларэна однажды. Покойную жену. Она тоже не была Вечной, имя существовало куда дольше.
— Шэрриэль, — прошептала Каена. — Где ты, Шэрриэль?
Она прижала ладонь к поверхности, чувствуя, как от пальцев в разные стороны разбегаются тонкие золотистые искорки. Зажмурилась, пытаясь представить, как Дерево будет гореть. Всё-таки, пусть девушка и не была ей настоящим врагом, её следовало уничтожить. Рано или поздно она допустит ошибку — как раз к тем дням, когда Каена должна будет отправить кого-то на Охоту.
